не оценил этого жеста, и Лункс поначалу обижался на такое равнодушие к своей работе, пока не понял, что его хозяин просто сильно устаёт. Бесконечные заказы на ремонт сломанных роботов, прошивка их программ и установка обеспечения вытягивали из него все силы, а бессонница и кофе добивали расшатанную нервную систему. За последние два года он сильно сдал, поседел и уже не мог позаботиться о собственной механической руке, или делал вид, что не может, попросту забывая об уходе за ней. Лункс не понимал, почему тот просто не заменит себе устаревшие изношенные детали, не поменяет масло и не прочистит органы связи. Пришлось Мастеру покупать книги по биологии и учить своё творение устройству человека. Увы, робототехник в этом не преуспел, не помог даже чип обучения, что был встроен в процессор Лункса. Анимаген так ничего и не понял, кроме того, что его хозяин не может заменить свои составляющие. «А что будет после того, как откажет твой процессор и выключится генератор? — допытывался он у Мастера. — Что мне делать?» Но тот всякий раз уклонялся от ответа, украдкой вздыхая и понимая, что ему нечего сказать.
— Так, ну ты правила помнишь? — спросил он его, рассовывая по карманам рубашки отвертки и паяльник на батарейке. — На улицу не выходить, кроме меня никому не открывать…
— Я помню, только…
— Смоул в холодильнике, зверьё домой не запускать, без меня себе ничего не припаивать…
— Но…
— В моей комнате книги не трогать, к основному компьютеру не прикасаться даже ради пыли. Я постараюсь вернуться к полудню, но Спирус их знает, что там за дело такое. Ты что-то хотел сказать? — наконец, спросил он насупившегося анимагена.
— Ты штаны забыл надеть.
Только сейчас Мастер обнаружил, что стоит в одних трусах.
***
Шестиколёсный серый микроавтобус, с виду напоминающий броневик, довольно урча энергодвигателем на субплазме, выползал из недр гаража, объезжая особняк. Сидящий за штурвалом Мастер бросил тоскливый взгляд на окна второго этажа — работа вновь заставляла выбраться из уютного «логова», с чем он был категорически не согласен в душе. Переживал он так же и из-за Лункса — тот видел других людей лишь издали — кто знает, что произойдёт, если тот встретится с незнакомцем? Анимаген по своей природе уникален — личность, заключённая в механический корпус, ничем не уступающая человеку, а то и превосходящая его. Но в силу молодости, рысь многого не знал, и мог попасть в очень плохие руки, и это казалось самым страшным, что мог представить себе Мастер.
Когда-то он, известный ещё под другим именем, закончил Тиалакский Робототехнический Институт, открытый в середине двадцать первого века одним учёным, который создал первого автономного робота. Мастер был одним из лучших на курсе и с жадностью поглощал предлагаемые знания о сложных процессорах и искусственных интеллектах. Он даже открыл свою мастерскую по ремонту роботов, прежде чем перебрался в столицу в поисках лучшей жизни. Там он стал одним из ведущих робототехников одной организации, добился высокого звания, расположения босса и, казалось, жизнь наладилась, но… Босс сбежал, организация распалась, а штат сотрудников разошёлся кто куда, а ему ничего не оставалось, кроме как самому уйти прочь. Впрочем, одного Мастер не забыл: чертежи анимагенов. Прибыв в Рахнак, мелкий тихий городок у реки Тоту у самых границ государства, Мастер первым делом заново открыл ремонтную мастерскую, выкупив на остатки накопленных денег заброшенный особняк у окраины дубового леса. Роботов в городе было не так много как в центральной части страны, но и здесь он нашёл себе клиентов. Потихоньку скопив материалы и деньги, он, в один прекрасный день, объявил о временном закрытии фирмы и заперся в доме на пять лет, для воплощения своей давней мечты. Так и появился Лункс. Мастер не хотел вбивать в его голову заранее заложенные знания человечества в программах, вместо этого он поставил ему чип-накопитель, позволяющий ему самообучаться. Таким образом, Лункс на жизненном опыте начал познавать окружающий мир, руководствуясь живыми знаниями, а не программными шаблонами. Но почему он, будучи машиной, может проявлять чувства, эмоции и характер, знал только его создатель, и только он знал, какую цену ему пришлось за это заплатить.
Тем временем, «броневичок», как ласково величал машину Мастер, уже въехал на территорию города. Рахнак всегда был тихим, незаметным местом, живущим своей жизнью во все войны, и это стало основной причиной его переезда сюда. Белые жилые дома из бетона, сверкая зелёными треугольными крышами, зияли распахнутыми окнами, благоухали цветочными лужайками и свежей выпечкой, которую готовили хозяйки. Ещё не закончился последний месяц весны, а жара уже наступила, и Мастер, не в силах больше терпеть духоту, опустил затемнённое стекло боковой двери. Когда-то давно, эту машину подарил ему покойный отец, как подарок к отличному окончанию института. Сдав на права, он быстро переоборудовал салон машины под небольшую комнату, где можно было спать, хранить инструменты и перевозить тяжёлое оборудование. Это не раз помогало Мастеру, когда он ещё работал на ту организацию. И хотя всё теперь осталось в прошлом, «броневичок» всё так же верно служил своему хозяину. К слову, энергомобили, как повседневный вид транспорта, появились гораздо раньше роботов, а потому уже давно были поставлены на конвейерное производство с отлаженной технологией изготовления, в то время как последние только вводились в обиход обычной жизни. И вот «обычная жизнь» привела Мастера к своему призванию.
Фирма, которая сделала вызов, по описанию в Сети ничем не отличалась от других ей подобных — небольшое развлекательное кафе со сценой и игровой площадкой, больше подстроенное под детскую аудиторию, но в виду месторасположения в центре пользовалась популярностью и у офисных работников. По словам директора данного заведения, у них произошла поломка четырёх роботов, правда, он не уточнил каких именно, и это не на шутку взбесило Мастера. «Ну не дай тебе Спирус, что это всего лишь роботы-тостеры! — грозился он, кипя от злости, вызванной жарой и пребыванием вне дома. — Запрограммирую их тебе, чтобы швыряли хлеб в лицо, вспомнишь, как меня из дома вытаскивать!»
Центр города всегда оживлённее, чем окраина. Ряды уличных фонарей, похожих на пики, стояли среди высоток и больших цветастых зданий рынков и универмагов, сияя наконечниками. На противоположной улице собирались на занятия студенты местного университета — шумная и весёлая компания. Слышались шутки и громкий смех, а в тени проулков сверкали красные огоньки электронных сигарет. Потихоньку оживая, Рахнак превращал сонное утро в обычный будний день. Тихий шелест энергомобилей сочетался с
