- Мало грешен? Зачем ещё грешишь? Он людей по образу своему и подобию сотворил.
Она подошла, встала напротив, сложив руки на животе, глядя на него грустно и жалостливо.
- Значит, он т-тэ-э-такая же сволочь, к-как и я? - усмехнулся Деллахи.
- Тьфу на тебя, греховодник! - рассердилась Джайя. - Бог людей не убивал, как ты.
- К-конечно, не как я, - кивнул он. - Я из винтовки, п-по одному. А он — с-сэ-э-сразу тысячами. Ч-чего ме-ме-е-лочиться, д-дескать. Или он т-тоже на в-вэ-э-войне? А с кем воюет всем-милостивый?
- Скверна на тебе, - покачала она головой. - Не можешь ты никак успокоиться сердцем. Простить не можешь... А ты прости! Прости.
Деллахи махнул рукой.
- П-пэ-э-плевать. Забыл д-давно.
- Нет, - качнула она головой.
- Да. Мне за... за-а неё обидно. Она же ни в чем н-не виновата... А т-ты? Ты в чём г-гэ-э-грешна? Т-тебя он за что?
- Я тебе исповедоваться не собираюсь, - поджала губы цыганка. - Грехов у меня не меньше, чем у других, а может, и побольше будет. Но людей я не убивала — это точно.
- И я, - озвучил он давно придуманное для него кем-то оправдание. - Я врагов у-убивал.
- Мой Джанко врагом не был. Ни тебе, ни другому кому, - глухо произнесла цыганка.
- Т-тэ-э-так вышло. Ошибка. Прости.
- Не прощу. Я бы тебе отомстила, но бог тебя наказал уже.
- Д-да уж, это за ним н-не засохнет. П-под мину п-пэ-э-подвёл. Т-там т-тэ-э-только я один и остался от вэ-э-всего взвода.
- Подумай, зачем он тебе жизнь оставил.
- Ж-жизнь? - он постучал костяшками пальцев по протезу. - Это ж-жизнь? Или, - повёл руками вокруг, на окно, за которым чернело небо, - в-вот это жизнь?
- И это — тоже, - кивнула цыганка.
- Он слабак. П-пэ-э-росто не смог д-до-обить.
- Просто он любит тебя, - возразила Джайя. - Не смотря ни на что — любит. Даёт тебе исправить сделанные ошибки.
- Н-надо же, - усмехнулся Деллахи. - Т-такой душка!.. Л-лэ-э-ладно, к чёрту бога.
- У неё сын будет. Я сегодня на неё гадала.
- Сын... - улыбнулся Деллахи. И тут же улыбка исчезла с его губ. - Н-не будет. Ничего уже не б-бэ-э-будет. П-пять дэ-э-дней осталось.
Из-за двери появилась Гленда. Осторожно оглядела гостиную. Увидев, что здесь только Джайя и он, вошла.
- Джайечка, - обратилась она к цыганке. - Тебя там Меган зовёт. Она у себя.
Цыганка спохватилась, кивнула и, бросив многозначительный взгляд на Деллахи, ушла.
Девушка застыла у двери в неловкой позе, сложив руки за спиной. Он смотрел на неё, незаметно улыбаясь.
Деллахи всегда хотел дочь. Дочери у него никогда не будет. У него вообще никогда больше никого не будет. Как хорошо, что это «никогда» продлится совсем недолго — несколько дней.
- Спасибо вам, мистер Деллахи, - смущённо выдохнула Гленда.
- З-за что?
- За вистл. Это так мило с вашей стороны!
Он улыбнулся.
- Я д-даже не знаю, у-умеешь ли ты играть... Но м-маленькому б-бэ-э-будет п-полезно. Хотя бы п-пэ-э-росто звуки.
- В школе я играла немного на флейте. Даже в школьном оркестре один раз сыграла, подменяла Джудит, она тогда болела, у неё была... Ой, впрочем, это неважно.
- Это н-настоящий старинный п-пэ-э-пенни-вистл. Мне его п-подарил один ирландец. Он... Его... М-маленькому п-пэ-э-понравится.
Гленда легко и неслышно приблизилась к дивану, села рядом.
- Спасибо, - едва коснулась его рукава, - вы очень добры, мистер Деллахи.
- М-моей дочери м-мэ-э-могло быть как т-тебе сейчас.
- Она... Она..?
- Нет-нет, - мотнул он головой. - Её п-просто никогда не было. Я же с-сэ-э-солдат. Всю жизнь. П-пэ-э-профессиональный.
- Вы были бы прекрасным отцом, - улыбнулась она. И, спохватившись: - Да будете ещё! У вас всё впереди.
- Д-да, - кивнул он, пряча глаза. - Да.
- Эта дурацкая война кончится (ведь кончится же?), - с воодушевлением продолжала девушка, - и снова наступит мирная жизнь. Вы женитесь. Думаю, женщины просто с ума сходили по вам... - засмеялась лукаво. - Ведь сходили, признайтесь?
- Э-э... Я знал м-мало женщин.
- Хм... Не скромничайте, мистер Деллахи!
- Я солдат.
- Вот-вот, - кивнула она. - Статный мужчина в форме — это так... так романтично! И мужественно.
- Д-да?.. Многие н-находят это с-сэ-э-страшным.
- Ну уж нет, - подумав, ответила она. - Вот китайцы или русские в военной форме — это действительно ужас.
- К-китайцы м-мэ-э-маленькие и совсем н-не страшные, - улыбнулся он.
- И мы их обязательно победим. Ведь правда?
- К-кэ-э-конечно.
- Вы будете крёстным моего малыша?
- П-почту за честь. К-как ты его н-назовёшь?
- Остин.
- Х-хорошее имя.
- Я постараюсь, чтобы он и человеком был хорошим. Это самое главное, я думаю.
- П-пэ-э-постарайся, дочка, - он улыбнулся, коснулся её волос жёсткой, почему-то задрожавшей рукой, погладил.
- Лишь бы ему никогда не пришлось воевать. Ни с кем, - продолжала Гленда.
- П-прости.
- За что же? - она удивлённо подняла брови.
- Прости и всё. Ты м-молодец. Ты м-мэ-э-мужественная девушка. Д-дурацкое слово по отношению к д-дэ-э-девушке - «мужественная». Но т-ты именно такая.
- Спасибо.
Вернулась Джайя. Она была мрачнее тучи. Села на стул, напротив них, шепча что-то себе под нос.
- Ну, что там Джайя? - тихонько спросила Гленда. - Плохо?
- Плоха стала хозяйка наша, совсем плоха, - отозвалась цыганка. - Помрёт скоро.
- О, боже!
- И помочь не могу, - сетовала Джайя, - никаких трав нет. Ходила сегодня. Весь остров исходила, задохнулась вся — пусто. Всё пожухло, все пеплом укрыто, как саваном. Нечем лечить её.
- С-сэ-э-совсем спятила? - посмотрел на неё Деллахи. - Н-нельзя т-туда ходить.
- Что же теперь делать? - Гленда пересела к Джайе, обняла её, положила голову ей на плечо.
- Ничего, милая. Ничего не поделаешь тут. Как бог решит, так и будет. Сейчас уснула она, а проснётся ли, не ли — то богу ведомо.
- Н-не хотел бы я умереть в-во сне, - покачал головой Деллахи. - Страшно это. И н-неправильно: что жил, что н-не жил.
- Да что же вы такое говорите, мистер Деллахи! - воскликнула Гленда осуждающе.
- Да н-ничего такого, дочка. Это ж я т-так... ф-фэ-э-философствую.
- А-а, вот вы где! - в комнату вошёл Липси. - А то смотрю: тишина во всём доме. Только эти двое — Ромео с Джульеттой, хе-хе — в чулане щебечут. Да целуются ежеминутно. Счастливчики! Эх, было времечко, и я тоже... Ну да что ж теперь... Как гласит правило за номером двадцать три: не трать свои мгновения на зависть к чужим мгновениям, а лучше посвяти их тому... Впрочем, оно длинно и не аксиоматично, как говорит наш мистер Кэрролл, то бишь Ллойд.
- Меган стала совсем плоха, - поведала Гленда.
- Меган? - Липси погрустнел на секунду. - Ну, это не удивительно. Если бы я был женой мистера Маклахена, я бы тоже... кхм, - он опасливо посмотрел по сторонам, не проглядел ли хозяина. - Я бы тоже слёг... А вы, Гленда, я слышал, играете на флейте. Хозяину это вряд ли понравится. Думаю, он совершенно далёк от всякого рода искусства. Более чем далёк, мне кажется.
