Ознакомительная версия.
Томасу хотелось как-то ободрить Минхо, сказать ему, чтобы он вел себя как мужик, начал думать трезво и рассказал все, что знает о гриверах. Ну хоть что-нибудь!
Едва он раскрыл рот, чтобы заговорить, как услышал вдалеке странный звук. В долю секунды Минхо вскинул голову и посмотрел в черноту одного из каменных коридоров. У Томаса перехватило дыхание.
Откуда-то из глубины Лабиринта исходил зловещий шум – непрерывное жужжание с металлическим лязгом, повторяющимся каждые несколько секунд и напоминающим скрежет трущихся друг о друга ножей. На секунду шум становился громче, после чего к нему примешивались странные щелчки; Томасу пришло на ум, что подобный звук могут издавать длинные ногти, барабанящие по стеклу. Внезапно раздался протяжный вой и еще какое-то звяканье, напоминающее звон цепей.
Сочетание непонятных звуков производило гнетущее впечатление, и то небольшое количество отваги, которое у Томаса имелось в запасе, начало стремительно улетучиваться.
Минхо поднялся на ноги. В наступившей темноте его лица почти не было видно, но как только он заговорил, Томасу стало ясно: парень напуган до смерти.
– Мы должны разделиться – это наш единственный шанс. Просто беги! Беги, не останавливаясь!
Крикнув это, он развернулся и побежал, в мгновение ока исчезнув во мраке коридоров Лабиринта.
Томас оторопело смотрел в темноту, в которой только что растворился Минхо.
Внезапно он почувствовал к нему неприязнь. Минхо – ветеран этих мест, опытный бегун, а Томас – новичок, находившийся в Глэйде всего несколько дней и впервые попавший в Лабиринт. И несмотря на это, из них двоих именно Минхо потерял самообладание, запаниковал, пустившись наутек при первых признаках опасности. Как он мог меня тут бросить? – недоумевал Томас. – Как мог так поступить?!
Звук становился все громче. Юноша отчетливо различил шум работающих моторов, к которым добавлялся монотонный металлический лязг, похожий на скрип лебедочных цепей на каком-нибудь старом заводе. А затем почувствовал запах – что-то, напоминающее вонь горелого масла.
Томас мог лишь догадываться, какая участь его ждала; он видел гривера, но только мельком и через перепачканное стекло. Что с ним сделают? Как долго продлятся его мучения?
Стоп! – скомандовал себе юноша. Он не имел права бездарно терять драгоценное время, просто ожидая, когда за ним придут и прикончат.
Он повернулся к Алби: тот по-прежнему полулежал-полусидел, приваленный к стене, смутно выделяясь в темноте неясной тенью. Томас опустился на колени и нащупал пульс на шее. Вроде есть. Он приложил ухо к груди, как это делал Минхо: ту-тук, ту-тук, ту-тук…
Жив пока.
Томас откинулся назад, усевшись на корточки, и вытер со лба пот. И в этот момент, длившийся какие-то доли секунды, он понял одну очень важную вещь, касающуюся самого себя – нет, того Томаса из прошлого: он не мог бросить товарища в беде. Пусть и такого вспыльчивого, как Алби.
Юноша наклонился, взял Алби за обе руки и перевел в сидячее положение. Затем взвалил безжизненное тело на спину и, кряхтя, встал на ноги.
Ноша оказалась непосильной: сделав всего несколько шагов, Томас упал, и Алби распластался на земле рядом с ним.
С каждой секундой зловещие звуки становились громче, отражаясь эхом от каменных стен Лабиринта. Томасу даже почудились, что где-то вдалеке, на фоне чернеющего неба, он увидел яркие сполохи.
Но столкнуться нос к носу с источником света и звуков в его планы отнюдь не входило. Решив действовать иначе, Томас снова схватил Алби за руки и попытался тащить по земле волоком, но груз оказался таким тяжелым, что, протащив его каких-то десять футов, Томас решил отказаться и от этой затеи. Тем не менее Алби надо было куда-то спрятать.
Он оттащил парня назад к выходу в Глэйд и снова прислонил его, придав сидячее положение. Усевшись рядом и опершись спиной на каменную стену, Томас немного отдышался и начал лихорадочно размышлять. Глядя в жерла чернеющих коридоров, в которых ничего нельзя было разглядеть, он утвердился в мысли, что тактика Минхо – бежать – обречена на провал, даже если бы у него и получилось нести Алби на себе. Мало того, что он мог заблудиться, так еще была вероятность попасть прямо в лапы гриверов вместо того, чтобы убежать от них.
Он сосредоточил внимание на стенах и плюще. Минхо ничего толком не объяснил, но дал понять, что вскарабкаться на стены невозможно. И все-таки…
План созрел сам собой. Его успех зависел от физических возможностей гриверов, о которых он понятия не имел, но ничего лучшего Томас придумать пока не сумел.
Он прошел несколько десятков футов вдоль стены, пока не отыскал самые густые заросли плюща, почти полностью скрывающие стену. Томас потянулся, схватил один из самых длинных стеблей, доходивших до самой земли, и крепко зажал его в ладони. Плеть оказалась куда толще и прочнее, чем он предполагал, – наверное, не меньше полудюйма в диаметре. Он потянул за растение, и оно со звуком разрываемого куска картона оторвалось от стены. Томас продолжал отходить от стены все дальше, отдирая его, и когда удалился от нее на десять футов, верхняя часть стебля потерялась из виду – утонула в темноте высоко над головой. Но юноша был уверен: свисающий стебель крепко цепляется где-то за вершину стены и не упадет на землю.
Ему не терпелось проверить плеть на прочность, поэтому он остановился и изо всех сил за нее дернул.
Не оборвалась.
Он дернул еще раз. Потом еще и еще, ухватившись за стебель уже двумя руками. Затем поджал ноги и повис: при этом его тело устремилось к стене, как на качелях.
Растение выдержало.
Томас быстро оторвал от стены еще несколько стеблей, которые должны были послужить веревками для подъема вверх, проверил каждый их них на прочность и убедился, что держатся они так же крепко, как и первый. Ободренный, он вернулся к Алби и потащил того к приготовленным плетям.
Внезапно в глубине Лабиринта раздался резкий треск, за которым последовал ужасающий скрежет, напоминающий звук сминаемого металлического листа. Томас вздрогнул и обернулся, напряженно всматриваясь в коридоры – он так увлекся, что совсем позабыл о приближающихся гриверах. Вроде никого, но звуки – жужжание, завывание, лязг – слышались все громче. Кажется, стало немного светлее: сейчас Томас различал куда больше деталей в Лабиринте, чем несколькими минутами ранее. Вспомнилось загадочное сияние, которое он наблюдал вместе с Ньютом в Глэйде через окно.
Ознакомительная версия.
