Тут Игорь Алексеевич достал из кармана связку ключей и бросил на стол. Тепа уставился на нее, как загипнотизированный.
- Ключи от пустой квартиры в нашем доме на втором этаже… Хозяева уехали на месяц. Старик, ты плохо обо мне думаешь, - с наигранным упреком произнес Игорь Алексеевич. - Все учтено могучим ураганом.
Ключи подействовали на Тепу магически. В силу их наличия все, что доселе представлялось блажью, шуткой, бредом, вдруг обернулось совершенно конкретным, материальным и весомым решением.
Как потом выяснилось, эти самые ключи сыграли решающую роль и в необъяснимых поступках Игоря Алексеевича - едва он о них вспомнил, как в его мозгу разом сложилась вся комбинация с похищением в целом, будто он давно и тщательно ее продумывал. В оправдание можно сказать, что в тот момент Игорь Алексеевич вовсе не думал, что Тепа все-таки решится на такое. Для него это было, как уже говорилось, игра воображения, полет фантазии. Но, согласитесь, такие полеты о многом свидетельствуют. Воображение другого человека в подобные опасные дали не то что не залетает, но даже и не подозревает об их существовании. А если такие дали перед иным человеком и открываются, то он просто не смеет и думать туда проникать. Но Игорь Алексеевич считал себя особым человеком.
Когда на следующий день утром позвонил Тепа и сказал, что он сделал все, как договорились, Кармазин даже не сразу вспомнил, о чем он говорит. А Тепа взахлеб рассказывал, как он весь вечер пугал Машу тем, что за ним несколько дней следят какие-то подозрительные типы, и предупредил ее, чтобы она в случае чего бежала прямо к Кармазину, он подскажет, что делать. И вообще, он готов приехать прямо сейчас, потому как с работы его отпустили…
Игорь Алексеевич не сразу поверил в его решимость. Да и ему самому вчерашние прожекты уже казались несколько чрезмерными, но отговаривать друга по телефону он не стал, решив объясниться при встрече.
Тепа выглядел взволнованным, но решительным и готовым на подвиги. Он даже продемонстрировал письмо с требованием выкупа, изготовленное на работе на чужом принтере. И Игорь Алексеевич вдруг легко отступил перед его готовностью и напором, как иногда уступал чрезмерно настырным клиенткам, хотя и видел, что их планы перекроить собственную физиономию опасны и к желаемым результатам не приведут. В таких случаях он обычно рассчитывал внести необходимые коррективы по ходу дела.
Было и еще одно обстоятельство, о котором он старался не думать. В их отношениях с Машей была своя предыстория, которая вдруг стала вспоминаться ему все чаще. В студенческие годы Маша была всерьез влюблена в Кармазина и чувств своих скрыть просто не умела. Кармазин ее влюбленность чувствовал, но и только. Ответить на нее в вихре довольно беспорядочной в те времена жизни ему было нечем. И когда между ними возник Тепа, Кармазин сделал все, чтобы они с Машей сошлись, чуть ли не запихнул их лично в постель. Хотя иногда потом и чувствовал в некотором роде сожаление, что между ним и Машей так ничего и не случилось…
И вот однажды завязалась грандиозная многодневная гулянка на громадной даче одного из их сокурсников. Люди там постоянно менялись - одни уезжали, другие подтягивались. Тепа был с Машей, Кармазин же пребывал в одиночестве, но ничуть от этого не страдал, потому как одиночество было сугубо формальным. Все было замечательно, пока Тепа не свалил на денек по каким-то семейным обстоятельствам и не попросил Кармазина приглядеть за Машей, чтобы ненароком кто-нибудь из особо упившихся участников загула ее не обидел.
Вот тогда Кармазин по пьяной лавочке и сделал заход и получил от Маши неожиданный и задевший его отказ. Из-за алкогольного помутнения мозгов Кармазин не слишком четко помнил, чем именно Маша свой отказ объяснила, но досада в нем засела, потому что к отказам приучен он не был.
Тепа как будто специально задержался в Москве, и Кармазин с пьяным упорством стал добиваться от Маши своего. И добился. Причем Маша отдалась ему с такой страстью, что ему на какой-то миг вдруг стало жаль Тепу. И, признаться, даже страшновато. Потому что он видел: страсть Маша не наигрывает и не изображает. А потом приехал Тепа, и все вернулось на круги своя. Но осталось твердое ощущение, что Маша откликнется на зов Кармазина всегда…
Игорь Алексеевич отвел Тепу в столь мистически вовремя подвернувшуюся квартиру, продемонстрировал набитый продуктами холодильник и отправился уже было отвозить состряпанное Тепой письмо, но задержался в дверях. Посмотрел на Тепу, успевшего удобно развалиться на чужом диване, повертел мятый уже конверт и с непонятной улыбочкой сказал:
- Представляю себе картину - Маша открывает письмо и…
Тепа продолжал лежать, бессмысленно уставившись в потолок.
- …и сердце ее дрогнет от необыкновенной любви и жалости к тебе. И увидит она, что никого важнее и дороже в ее жизни нет… И поймет она, что готова на все, лишь бы ее бесценное сокровище поскорее вернулось домой!
Никакой реакции на свои провокационные речи он не дождался.
- Ключи я забираю с собой, буду держать тебя взаперти, - известил Тепу Игорь Алексеевич. - А то начнешь за пивом бегать и попадешься кому-нибудь на глаза.
Тепа лежал не шевелясь. Казалось, он заснул.
Игорь Алексеевич, опустив письмо в почтовый ящик Вяльцевых, почувствовал, что проголодался. К тому же ему надо было разобраться в сложившейся ситуации и понять, чего ради он, черт подери, загнал себя в нее. И потому через полчаса он сидел в небольшом ресторанчике, где его хорошо знали, и, расправляясь с рыбной солянкой, думал, как ему вести себя дальше.
Вчерашнее ощущение полета и безнаказанности выветрилось из него вместе с парами алкоголя, и потому мысли его сейчас были куда более реалистичны и приземленны. Чего вдруг он так раздухарился вчера с Тепой? Теперь, когда у него нет времени отвлекаться, когда нужно срочно брать все в свои руки в новой клинике, ставить себя с новыми компаньонами так, чтобы они видели в нем полноценного партнера, а не докторишку, которому сунули чуток акций, чтобы он заткнулся и не лез не в свои дела?
Он что - так близко принял к сердцу неприятности Тепы? Или… Или все-таки Маша? Неужели он позволил втянуть себя в эту глупость из-за нее?
Кроме того случая в студенческие времена, у них был еще один опыт. Свою первую жену Кармазин тогда отвез в роддом и весь день в одиночестве маялся дома, попивая коньяк. Врачи предупреждали, что роды могут быть непростыми, и потому на душе было тягостно. Игорь Алексеевич умел владеть собой, но тут захотелось побыть с кем-то, пить в одиночестве было тошно, и уже вечером он позвонил Тепе. Того не было дома. К телефону подошла Маша. Выслушав его сбивчивые объяснения, мол, маюсь тут один, как дурак, неожиданно сказала, что может приехать - она тоже одна и тоже что-то хандрит.
