— Недоработки в законе, — прохрипел он.
— Что? — не понял Салованни.
— Убивать их надо. Сразу. Без предупреждения и возможности высылки. Вот что.
Ниро расправил плечи, распрямился в полный рост:
— Идем, пора почистить ваш городишко, что бы здесь не произошло.
— Сдадут, — уверенно говорил Винсент.
В седле он держался не в пример лучше Пантора, потому мог позволить себе трепаться без умолку. Собственно, и позволял, пока ученик мага направлял все силы на то, чтобы удержаться на вихляющем задом животном и кое-как управлять им.
— Тут ведь все просто. Смотри: они местные, мы пришлые, да в бегах, да книжка эта еще… Те мужики, с которыми вчера сцепились, книжку-то, может, и не вспомнят, а вот как ты молнии метать собирался, припомнят враз, только волю дай. А там и книгу, и некромантию подтвердят. И вся вина на нас. А они, понимаешь ли, чистенькие.
С дороги они съехали в сторону и скакали теперь через лес, если прогулочный шаг лошадок можно было так назвать. Однако даже этого шага хватило для того, чтобы Пантор потел и пыхтел над каждой кочкой, переступаемой его кобылкой.
— Зачем про людей гадости говорить? — все же пробормотал он.
— Почему гадости? — удивился Винсент. — Они нас отпустили, лошадей нам дали. Помогли, чем могли. Теперь им впору о себе думать. Так что, как ни крути, нас виноватыми выставят.
Пантор спорить не стал. Его сейчас занимал другой вопрос: что теперь? Еще вчера он был в бегах и вне закона, но вины за собой не ощущал и все было как-то… не по-настоящему, что ли. Где-то на краю сознания сидела невысказанная и не оформленная толком мысль, что все может перемениться. Что когда-нибудь к нему придут и попросят вернуться, потому что поймут, что он не виноват. Теперь все изменилось.
Вчера он преступил закон. И не тогда, когда у него в драке само собой зародилось заклинание, запрещенное, но способное спасти жизнь. Это случилось позже, когда он сам, своими руками провел некромантический обряд и поднял на ноги половину кладбища Утанавы.
Сутки назад он пытался существовать по привычным законам, хоть и был гоним ими, теперь же Пантор противопоставил себя закону. И с этим как-то надо было жить.
С другой стороны, это же не он виноват. Если б его не поставили в такую ситуацию, не сделали виноватым без вины, не заставили бежать, он никогда бы не нарушил закон.
— Эээ, Пантей, ты не прав.
Ученик Мессера резко оглянулся, чуть не сверзившись с лошади. Рыжий смотрел с укором.
— Что?
— Что слышал. Нечего свою вину на других перекладывать.
Винсент был необыкновенно серьезен. Только теперь Пантор сообразил, что какое-то время говорил вслух.
— Не ты ли меня пару дней назад убеждал, что мне пора отмежеваться от системы?
— Я ли, я ли, — кивнул рыжий. — И про магию говорил. И еще повторю. А если не говорил, то скажу. Я, знаешь ли, во многом не согласен с политикой Консорциума. Она мне не нравится. Но вчера вечером некий юный маг по имени Пантор повел себя неправильно. И дело вовсе не в запрещенной магии, которой он воспользовался.
Винсент замолчал. Юный маг тоже не торопился говорить и спорить.
Лошади мерно шли по лесной тропинке. Совсем рядом мелькали, чуть не бросаясь в лицо, хлесткие ветви деревьев и обманчиво пушистые еловые лапы.
— Так в чем ты меня обвиняешь? — не выдержал ученик Мессера.
— В безрассудстве и глупости.
— Ты? Меня?
Рыжий кивнул.
— Я. Тебя. Зачем нужно было проводить этот обряд? Зачем нужно было делать это в нетрезвом виде? Зачем нужно было делать то, в чем ты не до конца разобрался, или не разобрался вовсе?
Пантор притих и потупился. Винс говорил четко, чеканил слова, словно вгоняя гвозди в крышку гроба.
— Детей наказывают за то, что они лезут туда, где опасно, просто так. Из природного хулиганства. Не понимая, что и как делают. Не имея никаких разумных причин и объяснений. Ты вчера повел себя, как ребенок. Потому речи о неправильной политике быть не может. Какая политика, какие взрослые игры, философии и споры, если ты ведешь себя как малолетка? Так что не надо, Пантей. Вчера ты был не на высоте. И законы Консорциума тут не причем. Ты ошибся по человеческим законам. А теперь оправдываешь себя несовершенством системы. Система несовершенна, только в данном случае это не аргумент.
Пантор засопел, но так и не нашелся, что ответить. Рыжий увалень и разгильдяй был как никогда прав. Главное, себе не врать и держаться в рамках тех законов, что ставит собственная совесть.
Ветки замелькали чаще. Не то лошадь набирала темп, не то лес сгущался. Темный, непроглядный, полный неизвестности.
Что там за поворотом? И кто станет виноват завтра?
Ученик мага тряхнул головой и, забыв о страхе, саданул пятками в лошадиные бока.
Часть вторая
ЗАПАХ СВОБОДЫ
И АРОМАТ ЛЮБВИ
За окном грузили трупы. Умерших, поднятых стараниями магов и вторично угробленных силами пристава, заворачивали в холстины, безо всякого уважения кидали на телеги и везли обратно на кладбище.
Небо хмурилось. Моросил дождь. И без того унылые пейзажи уездного городишки нагоняли теперь просто смертельную тоску.
Ниро отстранился от окна, задернул занавеску. Когда обернулся, лицо было мрачным. Полоснув тяжелым взглядом по двум перепуганным магам-недоучкам, прошел к столу и сел. В дальнем углу приютился тихий и задумчивый журналист. Санчес поглядывал на братьев без злости.
Мартина и Лорку привели еще до завтрака, но пристав не стал допрашивать сразу. В этом деле торопиться не стоит. Это молодежь в бой рвется сразу. Всем им скорее-скорее, быстрее-быстрее. Ниро же по опыту знал, что излишняя поспешность только навредит и стоит проявить терпение. Помурыжить задержанных в ожидании и в неведении.
Незнание собственного будущего напрягает любого человека. А ожидание хоть какого-то знания еще и раздражает. Клиент начинает нервничать, строить предположения о том, что будет. Продумывать варианты грядущего, прокручивать их в голове. Потом пытается не думать об этом, переключить мысли на что угодно. Вот только мысли сами возвращаются на накатанную дорожку, и снова, и снова бегут по замкнутому кругу. И через какое-то время такого метания подопечный будет готов к допросу куда лучше, чем если на него насесть сразу, когда внутри жарко бьется гордость пойманного зверя. Если правильно выждать, запал остынет, нервы расшатаются.
Ниро перевел взгляд с одного из близнецов на другого. Кто из них кто, он не запомнил, да и не нужно это. Ему вообще ничего о них знать не нужно. Только информацию выжать по интересующему делу. А самими юными преступниками пусть занимаются те служаки, что приехали вчера из Вероллы.
