Все то время, которое потребовалось машине чтобы доставить их на расположенную под зданием где жила Рина парковку, девушка с наслаждением сидела на нем, обхватив его торс судорожно дрожащими ногами и двигаясь в такт с облапившими ее ягодицы крепкими ладонями Макса. Платье Рины, костюм и сапоги Макса были разбросаны по салону: Макс был наг как Адам, на Рине были лишь короткие желтые сапожки. Когда автомобиль остановился и сообщил любовникам о прибытии в конечную точку маршрута, Рина не сразу нашла в себе силы чтобы встать с горячего и толстого хобота: она податливо двигалась вперед и назад, наслаждаясь ласками Макса, правая ладонь которого теперь лежала на ее плоском животе а большой палец касался набухшего бугорка в ее жаркой, насквозь мокрой промежности. Рина двигалась все быстрее, целеустремленно, глядя своими, ставшими еще более огромными, темно-зелеными глазищами в глаза Макса, закусив нижнюю губу, судорожно, рывками… еще… еще… еще… пока ее блестящее от пота тело не забилось в сладостных конвульсиях. Тогда она зажмурилась и салон машины огласил ее пронзительный вопль. Макс, до того терпевший (перед тем он уже один раз кончил, едва войдя в нее в первый раз), не смог вынести этого вопля и, прижав ее потное, пахнувшее чем-то сладким, тело к себе излился в нее, как ему тогда показалось, всей жидкостью, какая только была в его теле…
Несколько минут они сидели не меняли положения, обнявшись, не разнимая объятий, подрагивая, прислушиваясь к ощущениям, пока их сердца не пришли в нормальный ритм а дыхание не стало ровным.
— Я тоже люблю тебя, мой милый рыжий Макс, — были первые слова Рины.
Нежно поцеловав его, она медленно встала, выронив из тугой промежности обмякший хобот, и потянулась за лежавшим на соседнем диване платьем.
Оказавшись в квартире Рины, куда они поднялись в просторном лифте, Макс был сильно удивлен. Квартира занимала весь верхний этаж здания и мгла вместить, по меньшей мере, десяток скромных жилищ Макса-программиста (квартиру Макса-управляющего отделом Макс тогда еще не видел).
То было квадратное помещение с множеством больших прямоугольных окон, за исключением своей центральной части, не имевшее стен-перегородок, роль которых выполняли расположенные на равном расстоянии друг от друга квадратные колонны. Центр помещения занимал очерченный бетонными стенами квадрат, с множеством дверей, часть из которых вела к лифтам и на лестничную клетку, а другая часть — к туалетам и ванным комнатам, которых в распоряжении хозяйки квартиры было аж четыре. Внутри этого просторного помещения было несколько островков из мебельных гарнитуров, спортивных тренажеров, бассейна и… зимнего сада, который, как позже заметил Макс, был все же изолирован от основной части помещения стеклянной стеной.
— Ничего не понимаю… — сказал Макс, когда они вошли в жилище девушки и Рина, взяв Макса за руку повела его к стоявшей в левом, если смотреть от входа, углу помещения широкой кровати. — Рина… Как так оказалось, что девушка из такого… — Макс не сразу подобрал нужное слово, — …круга оказалась… программистом пятого уровня?
— Из какого круга? — улыбнулась Рина, скидывая с плеч тонкие бретельки.
— Ты живешь… — Макс окинул взглядом апартаменты Рины, — …здесь… в районе богатых и влиятельных… И… твой пятый уровень и твоя работа, все это как-то не вяжется…
— Согласна, — тонкие пальцы девушки коснулись щеки Макса. — Но я не хочу жить птичкой в золотой клетке, Макс. Я хочу жить полной жизнью: дружить с обычными людьми, встречаться с тем… — она развела в стороны края рубашки Макса, при этом накинутый на его плечи френч соскользнул и упал на пол, — …с кем сама хочу… — губы Рины слегка коснулись соска Макса, — …а не с напыщенными, мнящими о себе, будто они и впрямь боги-небожители элитарными ублюдками.
— Значит, — ладони Макса легли на упругие бедра Рины, — твой пятый уровень, работа программиста…
— Нет никакого уровня, Макс.
— То есть, как нет? Ты разве не…
— Первый? Ну, можно и так сказать… Все эти уровни… они нужны для контроля за населением планеты. Первый уровень — это отсутствие уровней, отсутствие ограничений, отсутствие контроля. У меня даже идентификатора нет… на работе приходится носить стандартный чип в кармане.
— Но, зачем тебе это все? — недоумевал Макс.
— Я уже сказала. Я хочу жить полной жизнью, хочу видеть мир таким, каков он есть, а не довольствоваться скучной жизнью дочки влиятельных родителей…
— Постой… — Макс удержал руку девушки, когда та стала расстегивать его штаны.
— Что не так?
— Все так, Рина. Я лишь хочу выяснить…
— Что?
— Наша встреча… то, что было в машине… твои слова… это — такая игра богатой, избалованной девчонки из первого класса?
Глаза Рины блеснули на мгновение гневом, потом руки девушки опустились, лицо поникло. Макс понял, что сказал глупость.
— Нет, нет и нет, — тихо произнесла Рина. — Наша встреча, наша близость и мои слова, Макс, не были игрой. Никогда больше не говори мне подобного… — она вскинула лицо и взглянула в глаза Макса своими большими темно-зелеными мокрыми от слез глазами.
В тот момент Макс был готов провалиться сквозь землю. Точнее — сквозь пол, потом еще раз… и так до самого первого этажа и подземной парковки, а потом уже — сквозь землю.
— Прости меня, — сказал он тогда. — Просто сегодняшний вечер… и… в общем, я никогда в своей жизни не был так счастлив, Рина. Кем бы ты не была на самом деле… будь ты хоть дочерью самого дьявола, я люблю тебя, — сказал Макс и поцеловал губы девушки.
Агар
год 2689 от Посещения Учителя, по скрытому календарю Святой Церкви
год 50-й правления Его Святости Аиб-Ваала, Патриарха и Императора Агара (летоисчисление агарян)
Работы на стартовом столе шили полным ходом. На следующий день был намечен запуск еще одного «Архангела» и «Боли, дарующей спасение». За пуском будут наблюдать сам первоархипатрит Шедареган и с ним генерал-архипатрит Абримелех и в ста семидесяти километрах южнее Шагар-Кхарад, в обсерватории на Мертвой горе, готовились к приему высоких гостей. В двадцати километрах к северо-западу от космодрома лежали руины некогда мятежного города Шагар-Хаог: радиационный фон за четыре столетия давно вернулся к норме, время сточило уцелевшие после ударной волны и огненного шторма огрызки стен, оставив от города лишь скопление поросших колючим кустарником холмиков с округлым озером в центре, где раньше была воронка. Восточнее Шагар-Хаог начиналась гряда невысоких сопок, за которыми вдали виднелся один из отрогов могучего, уходящего на восток, к океану, хребта Шагаргобор. Между первыми двумя сопками лежал один из пригородов Шагар-Хаог — промышленный район, уцелевший во время «сошествия небесного огня», — так святые отцы назвали впоследствии ядерные удары по четырем непокорным городам восставшей против Святой Церкви провинции. От района осталось немного: десяток полуразвалившихся жилых зданий, несколько мощных стен от корпусов металлургического завода (разбомбленного уже позже, обычными авиабомбами), развалины железнодорожной станции, разрушенная самими восставшими при помощи тяжелой техники церковь и несколько других строений различного назначения. В одном из таких зданий остановились трое мужчин в одинаковых серых плащах.
