он? Глупость, какая! Она не знала ни его адреса, ни его телефона. Обычно, у мамы были телефоны соседей по даче в Васильевке. Но родители Тима купили участок осенью, поэтому телефонами они ни с кем не обменялись. Не успели. И оформить документы на участок не успели. Ника не получила о них никакой информации в официальных инстанциях. Вся надежда была на весну. Когда растает снег и немного подсохнет, все начнут наведываться на свои дачи. И Тим должен обязательно приехать со своими родителями. А снег всё не таял…
А жизнь продолжалась. Ника ходила на работу, проводила выходные с друзьями. Но все замечали, в том числе и мама, что с ней что-то не так. Когда её кто-то спрашивал об этом, она только улыбалась в ответ и отшучивалась. Сама она понимала, что прежней она уже никогда не будет, после всего, что с ней произошло…
Она стала по-другому смотреть на жизнь и на всё, что происходит вокруг. Она была причастна теперь к некой тайне, которую никогда и никому не могла открыть. Да и не хотела. И это делало её более ответственной во всём. Ника занялась изучением истории, и обнаружила там множество странных и интересных фактов, о которых раньше не знала или не обращала внимания. Ника стала читать научно-популярные статьи по физике, пытаясь найти ответы на свои вопросы. Но чем больше она узнавала, тем больше вопросов возникало у неё…
Деревья уже начали покрываться зеленоватой дымкой. Когда Ника смотрела на них, её сердце загоралось надеждой и предчувствием чего-то важного, что подступало к ней всё ближе с каждым новым распускавшимся листиком. Скорей бы уже! Но мама никак не соглашалась ехать в Васильевку, ссылаясь на то, что ещё очень рано, и раньше майских праздников там делать нечего. Ника понимала это, понимала, что там ещё НИКОГО нет. Что толку туда ехать? Но всё равно рвалась туда всеми своими устремлениями души.
Наконец, наступили майские праздники. Ника с мамой приехали на свою дачу в Васильевку одними из первых. У Ники всё валилось из рук, когда она начала прибираться на своём участке. Она с надеждой прислушивалась к любому звуку: гул машины, стук дверей, голоса. Но на соседнем участке никакого движения пока не наблюдалось. Так прошло два дня. Тяжёлый комок, сидящий где-то рядом с сердцем, разрастался. Слёзы подступали к глазам, но Ника пока ещё могла приказать им не двигаться дальше. Она ещё верила и ждала.
Утром, когда Ника пересаживала цветы в палисаднике перед домом, она заметила девочку, неуверенно остановившуюся у распахнутой калитки. Ника оставила своё занятие, и, сняв садовые перчатки, подошла к ней. Девочка показалась Нике знакомой, но она не могла вспомнить: где она её видела? На вид ей было лет десять, одиннадцать, она была светленькая и кругленькая, как только что испеченная булочка.
– Здравствуй, Ника! Ты не узнаёшь меня?
Ника продолжала молчать, напряжённо её разглядывая.
– Я – Лена.
Ника сама почти догадалась, но не могла в это поверить сразу. Она никогда не видела Лену раньше, до того, когда всё произошло. Они познакомились гораздо позже, когда Лена была уже старше, выше и худее… Несчастье объединяет людей. После того, когда взрослых в Васильевке почти не осталось, дети и молодёжь сплотились вместе и все уже хорошо знали друг друга.
– Лена…, – Ника сделала шаг навстречу к ней и, совсем растерявшись, остановилась на полпути. Лена протянула вперед свою ладошку, но Ника сжала ей руку выше кисти и слегка тряхнула её.
– Ника, ты помнишь? – сразу спросила девочка.
– Что?
– Всё. Всё, что было.
– Три года назад?
– Я уже не знаю – назад или вперёд…
– Помню.
– Слава Богу, что ты помнишь! А то мне стало уже казаться, что я сама всё придумала. Потому, что никто ничего не помнит!
– Да, никто…
– А Тим помнит?
– Не знаю. Я не знаю, где Тим… Я не могу его найти.
– Понятно. А у Тима соседний с тобой участок?
– Да. Но туда никто не приехал.
– Может, попозже?
– Может…
– А я Дэна видела. Я его дом сейчас проходила. Он там бегает во дворе с какими-то мальчишками, в войну играет. Меня не узнал. Он маленький совсем!
– Ты тоже не большая, – улыбнулась Ника.
– Да. И это так странно было сначала. Я никак не могла привыкнуть! – Лена вздохнула. – А у Петьки, вообще, дача не здесь, – продолжила она. – Здесь у него только тётка живет. Его тоже нет. Да и не будет, наверное, в ближайшее время… Ника, а почему всё вернулось назад?
– Я не знаю. Просто ОНИ, наверное, нашли способ что-то исправить. И сделали это.
– Хорошо. Хорошо, что у НИХ получилось! Правда?
– Да, хорошо.
– Только, почему-то, всё равно, тянет что-то. И на душе тяжесть какая-то постоянно. А у тебя? – Лена вопросительно посмотрела на Нику.
– И у меня.
– А почему никто не помнит, а мы – помним?
– Наверное, мы не просто так помним. И тяжесть эта – не просто так. У НИХ получилось – это хорошо. Я думаю, теперь у нас должно получиться.
– Что?
– Всё. Всё должно получиться! Мы должны научиться жить. Жить на Земле. Мы должны жить теперь так, чтобы не исправлять свои прошлые ошибки всю жизнь, а постараться больше не делать их. Мы должны научиться жить так, чтобы сначала думать, что делаем, а потом делать, а не наоборот. И мы должны придумать, как нам жить дальше, чтобы всё это получилось… Это очень трудно – жить на Земле. Но это – прекрасно! Согласна?
– Согласна. Но я только четвёртый класс закончила…
– Ничего. Главное – не это. Главное – что ты понимаешь, о чём я говорю.
– Понимаю.
Девочки помолчали немного, задумавшись.
– Ну, мне пора, – сказала Лена. – Мы вот с тобой говорили, что никто ничего не помнит. А моя мама тоже, вроде бы, ничего не помнит, но меня теперь от себя ни на шаг не отпускает! Как будто бы, помнит, где-то в глубине души, как тогда искала меня три дня. Она уже, наверное, опять меня ищет. Пойду я. Я заходить буду к тебе, ладно?
– Ладно.
В это время к соседнему дому с другого конца Васильевки подъехала машина. Ника застыла на месте. Из машины вышел мужчина, потом женщина. Они вытащили сумки из багажника и пошли открывать калитку. Больше из машины никто не вышел…
Лена посмотрела на Нику. Её лицо стало таким бледным, что девочка испугалась за неё.
– Сейчас! – крикнула она Нике и побежала к автомобилю.
Подбежав к людям, которые возились с навесным, заржавевшим за зиму замком, Лена с ходу выпалила:
