Тереза сразу же поняла, что послать Альфредо — это отличный тактический ход: они весьма хитры. Не только она, Тереза, должна успокоиться, увидев своего человека, но еще возможно, этот дружелюбный парень понравится Бену и вызовет у него доверие. Бен сидел с ними за столом, пытаясь понять, о чем они говорят, — они очень оживленно беседовали о детстве, о превратностях судьбы, бегстве из фавелы. Он не понимал, поэтому изучал все глазами. Бен знал, что этот человек не замышляет против него зла, и поскольку он очень понравился Терезе, он понравился и Бену. Но в конце разговора Тереза сказала:
— Бен, они хотят, чтобы мы с тобой приехали и сдали анализы. Я тоже буду их сдавать — сначала я, а потом ты. Ты увидишь, что это не больно, и перестанешь волноваться.
— Я не хочу, — ответил Бен.
Пока они вели свою ностальгическую беседу, Альфредо наблюдал за Беном, а теперь сказал:
— Они хотят узнать кое-что о таких людях, как ты.
— У меня нет никого. Я не похож на свою семью — дома. Они все не такие, как я. Я никогда не видел таких, как я.
— Я видел таких людей, как ты, — сообщил Альфредо.
Бен так отреагировал, что Альфредо ничего не смог добавить, слова просто ушли. Бен наклонился вперед, глаза его переполнились благодарностью, слезы покатились в бороду, он прижимал друг к другу свои огромные кулаки: казалось, что внутри него зажегся огонь радости:
— Как я? Люди, как я?
— Да, — ответил Альфредо — он знал, что надо продолжать говорить, но не мог разрушить это счастье прямо тут, на своих глазах. Бен начал как-то прерывисто задыхаться, но сейчас слезы лились не из-за тяжести на сердце, а потому, что он не мог вынести такого счастья; Бен встал и начал танцевать по комнате, притопывая, потявкивая и вскрикивая, и оба наблюдателя понимали, что это означает: тоска длиною в жизнь начинает развеиваться.
Между тем, Тереза смотрела на Альфредо вопросительно: она знала, тому есть что добавить, но одновременно понимала, что он тоже ошеломлен тем, что увидел, и не может говорить.
— Люди, как я, — напевал Бен, — как я, люди, как Бен. — Он прервал свой танец и спросил: — Прямо как я?
— Да, прямо как ты.
— Ты меня к ним отведешь?
Настал момент, когда Альфредо должен сказать правду, которая положит конец радости Бена. Но он просто не мог этого сделать. Что касается Терезы, она размышляла о том, что и не догадывалась, насколько тяжелый груз носил Бен на сердце, хотя знала, что он несчастен, и волновалась за него. Такое ликование, такой восторг — это была реакция на что-то такое, чего она и представить не могла. Все потому, что Тереза не испытала ничего подобного. Она познала несчастье, познала страх, но что чувствовал Бен все это время?
Танец Бена продолжался — так шумно, что Тереза забеспокоилась о соседях снизу: но их, похоже, не было дома. Потом Бен вернулся за стол, сел и сказал Альфредо:
— Ты отведешь меня завтра?
— Это далеко, Бен, — ответил Альфредо. — Далеко отсюда. В горах, очень далеко.
— Сначала мы должны поехать и сдать анализы, ты и я, — добавила Тереза.
— Нет, не надо, — ответил Бен.
— Надо, — сказала Тереза.
— Надо, — сказал Альфредо.
И когда Бен понял, что встреча со своими все-таки зависит от того, согласится ли он сдать анализы, это стало казаться ему небольшим испытанием, которое придется пережить, прежде чем Альфредо отвезет его в горы, и Бен согласился на следующий день пойти с Альфредо и Терезой: Альфредо приедет и заберет их.
Он не спал, и Тереза лежала у себя на кровати, иногда плакала, переживала, еще думала об Альфредо, понимала, что этот человек ей подходит. И она ему понравилась. Если бы не эта проблема с Беном, можно было бы провести эту ночь, мечтая об Альфредо. Но эти анализы ее пугали.
Тереза знала только, что будут брать кровь. Ей не нравилось, как это звучит, но она знала, что так делают постоянно. Будут делать уколы, Тереза их боялась. Современная медицина ее не коснулась — за исключением тех случаев, когда она ходила к врачу проверяться на венерические заболевания, эту пытку ей не хотелось повторять. В то же время Инес говорила об анализах и уколах так, будто ей и в голову не приходило, что кто-то может этого бояться.
А еще Тереза думала о Бене, который не мог заснуть, оттого что его переполняла радость.
Перед тем, как Альфредо ушел, Терезе удалось шепотом спросить, когда Бен находился достаточно далеко:
— Ты правда видел людей, как Бен?
— На рисунках, — признался Альфредо. — Я нашел их в горах, когда работал в шахте. Наскальные рисунки — их сделали древние люди. Понимаешь, как рисунки на скалах на родине. Только намного лучше, чем там. Не такие потрескавшиеся, неиспорченные.
Тереза понимала, почему Альфредо не смог сказать Бену правду. Она сама должна ему объяснить, но не могла. Казалось, что это его счастье заполняет комнаты, Тереза чувствовала, как оно ее окружает. Она слышала, как Бен мычит, вздыхает, порыкивает, когда встала и пошла на кухню налить себе воды. Его радость была настолько велика, что выходила из него с этими звуками, которые заставили Терезу улыбнуться, хоть она и нервничала насчет завтрашнего дня.
На следующее утро, когда пришел Альфредо, Бен был уже одет и причесан, он сидел за столом и смотрел на дверь. Сначала предстоит поездка на машине, но он к этому готов.
Когда ехали вдоль набережной, Бен прятал глаза от блеска волн, потом они выехали из города и поехали дальше через поля, где паслись коровы, наполовину скрытые сочной травой, к горам впереди. Бен сидел, вцепившись в край окна, — оно было опущено, чтобы Бен мог дышать, но даже несмотря на это его тошнило, и Альфредо остановил машину, и Бен смог выйти. Тереза тоже вышла. Бена вырвало, потом он встал у края дороги и смотрел на горы: он думал, как бы убежать, но вспомнил, что Альфредо пообещал… и вернулся в машину, которая вскоре уже ехала по извилистой дороге. Бен вцепился в руку Терезы, ему было очень плохо, но она сказала:
— Смотри, Бен, смотри. — Он открыл глаза и сразу же издал испуганный стон — над ними находились три человека, они летели вниз под чем-то большим и разноцветным, похожим на квадратные крылья.
— Что это, что они делают?
Альфредо объяснил, что все нормально, это всего лишь парашюты:
— Понимаешь, Бен, они похожи на зонтики и помогают людям опускаться медленно.
Все трое вышли из машины и стоя смотрели вверх, вверх, вверх, пока люди в небе пролетали мимо, нацеливаясь на посадочную площадку, скрытую изгибом дороги. Бен смотрел, раскрыв рот.
— А мы так могли бы? — спросил он.
— Да, могли бы, — ответил Альфредо, хорошо понимая, что и Бен, и Тереза могут быть подавлены богатыми умными люди, способными летать в воздухе под зонтами, легко и свободно, потому что их жизни всегда в безопасности. — Мы могли бы, если бы у нас были деньги.
