Ознакомительная версия.
Рядом с баром «Два капитана», в соседнем здании Торгового центра, размещался салон красоты «Натали» – модные стрижки, маникюр, педикюр, комплексный макияж, солярий, оздоровительный массаж. Вот, в это симпатичное заведение – ещё в пятницу, естественно, по поддельным документам – она и устроилась на работу. На должность швейцара-привратника.
«Работа, по сути, непыльная», – рассуждала про себя Ирина. – «Распахивать двери, вежливо улыбаться, низко кланяться, говорить дежурные комплименты, время от времени подметать территорию рядом с входом в «Натали» и присматривать за шикарными машинами клиенток, припаркованными рядом с салоном. Правда, зарплата копеечная – двести рублей за смену. Мол, умелому и вежливому швейцару и чаевых должно хватать. Рабочий день – девять часов тридцать минут без обеда. Пятнадцать минут – до открытия салона – отводится на подметание прилегающего тротуара, столько же – после закрытия. Да и выходных не предусматривается. Буржуазные жадные кровопийцы и скупердяи, короче говоря…. Впрочем, мне предстоит отработать всего-то одну смену. Да и ту, скорее всего, неполную. Зато главный вход в «Капитаны» просматривается просто замечательно. Ни одна шустрая мышь не проскочит мимо…».
В одиннадцать часов две минуты возле салона лихо припарковался нежно-лазоревый «Мерседес». Распахнулась водительская дверца и на тротуар выбралась молоденькая светловолосая девица – ухоженная, разодетая и вальяжно-томная до пошлой тошноты.
С презрением оглядевшись по сторонам, дамочка тоненьким пальчиком манерно нажала на кнопочку пульта сигнализации и, дождавшись тоненького автомобильного «всхлипа», по-деловому засеменила длинными стройными ногами – на высоченных каблуках – к «Натали».
– Проходите, милая мадмуазель! – предупредительно распахивая дверь салона и склоняясь в уважительном полупоклоне, залебезила Ирина, стараясь, чтобы в её голосе звучали-угадывались хриплые мужские нотки. – Мы безумно рады, что вы почли наше скромное заведение своим лучезарным присутствием…
– Что такое? – удивилась деваха. – Роза Наумовна, жадная старая карга, раскошелилась на привратника? Ну-ну, с почином, что называется…. Спасибо, дедуля, за добрые слова. Обязательно отблагодарю. Только потом. Если, конечно, довольной останусь.
Минут через десять-двенадцать прибыла худющая брюнетка на «Мазде», за ней – пухлощёкая шатенка на новёхоньком «Опеле».
– Оказывается, «Натали» является модным и весьма востребованным заведением, – исподволь наблюдая за входом в «Два капитана», пробормотала Ирина. – А я столько лет прожила рядом, буквально в двух шагах, но – почему-то – ни разу сюда не заглядывала. Более того, даже мысли такой не возникало. Видимо, классовое чутьё сработало…
В тринадцать сорок из салона вышла первая клиентка, та, что прибыла на нежно-лазоревом «Мерседесе». Причём, дамочка внешне совершенно не изменилась.
– Вы так отлично и шикарно выглядите! – вежливо придерживая дверь, заверила Ирина. – Анжелина Джоли, задыхаясь от чёрной зависти, скромно отдыхает в сторонке.
– Бесстыжий седовласый льстец, – довольно усмехнулась блондинка. – Надо бы тебя, бородатенького, поощрить. Вот, только, нет у меня при себе мелких купюр. Да и быть не может. Впрочем…. Подставляй, старый перец, ладошку!
Дамочка, старательно порывшись в боковых карманах модного светло-лилового пиджака, вручила привратнику несколько монеток.
– Премного благодарны! – подобострастно поклонившись пару-тройку раз, улыбнулась в седую бороду Ирина. – Заезжайте к нам ещё. Будем бесконечно рады…
Высокомерно взвизгнули автомобильные покрышки. «Мерседес» резко сорвался с места и, нагло подрезав старенький «Жигуль», элегантно влился в общий автомобильный поток.
– Лягушка-путешественница натуральная, – с интересом разглядывая лежащие на ладони монеты, хмыкнула Ирина. – Американский доллар, пять Евро, датская крона. Рублей на двести пятьдесят потянет, не меньше…
День тянулся и тянулся. Клиентки – дружной чередой – сменяли друг друга. Некоторые из них, покидая салон, протягивали мятые бумажки – десяти и пятидесятирублёвки. Но большинство дам отделывались только брезгливо-вежливыми кивками-улыбками.
А посетителей «Двух капитанов» можно было условно разделить на две примерно-одинаковые по численности группы: напыщенные модно-одетые юнцы и солидные дяденьки средних лет с брутальными физиономиями матёрых шпионов.
– Неужели мы тянем пустышку? – расстроено пробормотала Ирина. – В том смысле, что Сергей ошибся и фигуранты имели в виду совсем другой объект? Уже, между прочим, пять минут восьмого. Стоп-стоп…
Недалеко от «Натали» припарковался неприметный тёмно-синий «Форд», из которого выбрался длинноволосый, неряшливо одетый гражданин неопределённого возраста. Неуклюже опираясь правой рукой на массивную трость с посеребрённым набалдашником, дяденька, слегка прихрамывая, зашагал к пивному бару. В ладони его левой руки была крепко зажата ручка потрёпанного кожаного портфеля.
И всё бы ничего. Подумаешь, мужичок, по завершению рабочего дня, решил пропустить кружечку другую пивка. Машина? Он, скорее всего, живёт где-то рядом. То бишь, до дома и пешком дойдёт…. Но два момента откровенно настораживали. Во-первых, дяденька – по внешним данным – никоим образом не походил на завсегдатая «Капитанов». Во-вторых, больно уж он, демонстративно опираясь на трость, картинно прихрамывал. Избыточно картинно…
Присмотревшись, Ирина мысленно охнула: – «Это же он! Матвей Иванович Валентинов – собственной персоной…. Ай, да артист! Маскарад, похоже, становится всеобщим…».
Она достала из кармана связку ключей на брелке, выполненном в виде крохотного улыбающегося медведя, и – с негромким щелчком – повернула мишкину голову на девяносто градусов.
Ещё примерно через пятнадцать минут к дверям «Двух капитанов» – со сторону станции «Купчино» – подошла упитанная низкорослая тётка в светло-бежевом бесформенном сарафане, с широкополой летней шляпкой на голове. Из-под шляпки выглядывали огромные пляжные очки с тёмно-жёлтыми стёклами. В правой руке представительной дамы находилась ярко-красная сумочка.
– Вот, и Диана Петровна пожаловала, – поворачивая медвежью голову в обратную сторону, тихонько выдохнула Ирина. – Ни за что не узнала бы её, голубушку, если бы не сообщённые заранее приметы – очочки да сумочка. Ещё одна искусная лицедейка выискалась…
Хрусталёв уже чёрт знает сколько часов подряд сидел в тесной кладовке, где раньше – в комсомольско-партийные времена – хранились биллиардные кии, шары, мелки, разные тряпки и губки, вёдра, мётла и швабры.
Ознакомительная версия.
