— Что ж, я верю. Нервы у тебя действительно расшатаны, — сухо заметил Гаспар. — Имел возможность убедиться в этом.
— Я и в самом деле подорвала твою веру в себя? — ухмыльнулась девушка. — Пожалуй, чтобы разрушить твою мужскую самоуверенность и испортить сон, мне не пришлось прилагать больших усилий.
— Прошлой ночью это случилось и без вас, дорогая няня Бишоп, — возразил Гаспар, пожав плечами. — Мне нечего было почитать на ночь, а без словодури я сплю мало и рано просыпаюсь. Но то, что вы говорили прошлым вечером о сексе… — Он оглянулся на молчаливые серебряные яйца и спросил глуше: — Скажите, они слышат, о чем мы беседуем?
— Конечно, слышат, — нарочито громким и четким голосом ответила она. — Большинство из них подключено к глазам-ушам. Вы же не станете требовать отключить их и погрузить во тьму для того, чтобы почувствовать себя наедине со мной? Правда, их нужно отключать на пять часов в день. Считается, что тогда они отдыхают, хотя все братки без исключения клянутся, что никогда не спят. Самое близкое ко сну состояние они называют черным кошмаром. Они установили, что сознание никогда полностью не отключается, что бы там ни доказывали облаченные в тела люди. Поэтому говори, о чем хочешь, Гаспар, и забудь о них.
— И все же… — неуверенно начал тот, снова подозрительно оглядываясь.
— А мне наплевать на то, что они меня слышат, — заявила няня Бишоп, а потом крикнула: — Вы поняли это. кучка грязных стариков и древних волосатых лесбиянок?
— Иих-хии! — раздался неожиданно металлический возглас возле двери.
— Зейн Горт, кто вас впустил? — строго спросила девушка, поворачиваясь к роботу.
— Престарелый господин в привратницкой, — почтительно ответил тот.
— Вы хотите сказать, что выпытали комбинацию замка у Зенгвелла, пока он лежал, похрапывая и распространяя благоухание на семь ярдов вокруг? Должно быть, хорошо роботам — никакого обоняния. Или вы улавливаете запахи?
— Нет, за исключением некоторых сильных химикатов. Они щекочут мои транзисторы. Не что действительно удивительно, так это быть роботом и остаться в живых сегодня! — заключил Зейн.
— Эй, да ведь вы должны быть в Рокет Хауз и нянчить Полпинты, Ника и Двойного Ника! — заволновалась няня Бишоп.
— Не спорю, я обещал присматривать за ними, — подтвердил Зенн, — но мистер Каллингем заявил, будто я оказываю раздражающее влияние на конференцию, поэтому я попросил мисс Блашес заменить меня.
— Ну это уже кое-что, — успокоилась няня Бишоп. — Мисс Блашес, кажется, вполне благоразумна и надежна, несмотря на ее вчерашний нервный срыв.
— Я так рад это слышать. Я имею в виду то, что вам нравится мисс Блашес, — сказал робот. — Няня Бишоп, мог бы я?.. Не могли бы вы?..
— Что я могу для вас сделать, Зейн? — ободрила его девушка.
Он заколебался.
— Мисс Бишоп, смею ли я просить вашего совета по очень личному делу?
— Конечно. Правда, будет ли толк от моего совета? Я не робот, и мне, увы, стыдно, что так мало знаю о них.
— Я понимаю, — удовлетворенно заметил Зейн. — Однако вы поражаете меня присутствием здравого смысла, умением проникнуть в самое сердце проблемы, какие, поверьте, очень редко встречаются в мужчинах, как из плоти, так и из металла, да и в женщинах тоже. А личные проблемы, вероятно, одинаковы для всех разумных или квазиразумных существ, не важно — органических или неорганических. Мое же дело, между прочим, в высшей степени личное.
— Мне уйти, старая батарейка? — улыбнулся Гаспар.
— Нет, старый аппендикс, останься, пожалуйста. Няня Бишоп, как вы, может быть, уже поняли, я весьма заинтересован в мисс Блашес.
— Привлекательное создание, — не моргнув глазом, согласилась девушка. — Поколения женщин из плоти продали бы свою душу за такую осиную талию и такие гладкие изгибы фигуры.
— Это точно. Даже слишком привлекательное создание. Во всяком случае, здесь у нее все в порядке. Увы, меня беспокоит интеллектуальная сторона, проблема умственного взаимопонимания. Я уверен, вы заметили, что мисс Блашес немного… нет, давайте не будем подменять слова: она просто глупа. Ох, не знаю, я бы с радостью считал, что это у нее в результате шока, полученного во время нападения (мерзкое это дело, нападать на идущего робота, на настоящего робота), но, боюсь, она глупа по природе. Например, заявила, что мое выступление прошлым вечером в клубе роботов по вопросу антигравитации утомило ее до смерти. К тому же — пуританка, чего, впрочем, и следовало ожидать, принимая во внимание ее профессию. Но пуританство сужает горизонты разума, и здесь нет другого пути… хотя напускная скромность имеет свое опасное очарование. Вот в чем моя проблема: физическая привлекательность и умственная пропасть. Мисс Бишоп, вы — женщина, и я высоко ценю ваши впечатления. Как вы думаете, далеко ли я могу зайти с этой симпатичной роботессой?
Няня Бишоп обалдело уставилась на робота и лишь через некоторое время изумленно произнесла:
— Я становлюсь наперсницей у жестянок!
Однако в следующую минуту, спохватившись, девушка залилась румянцем.
— Простите меня, Зейн, пожалуйста, простите, — смущенно залепетала она. — Я не хотела дерзить. Вы просто вывели меня из равновесия. Не сомневайтесь, я сделаю все от меня зависящее, чтобы помочь вам. Но сначала расскажите, как это обычно происходит у роботов? О, Господи, я не хотела обидеть вас, но, честное слово, не совсем уверена в своих познаниях. В конце концов, вы не только отличаетесь от нас, вы — искусственные создания, эволюционирующие, перестраивающиеся производственными методами. Вот почему вас так трудно понять. Ведь после периода волнений люди и роботы так бережно относятся к чувствам друг друга, опасаясь нарушить состояние мирного сосуществования, что все топчутся вокруг, вместо того чтобы говорить прямо, а это приводит к еще меньшему взаимопониманию. О, я знаю, вы разделяетесь на роботов и роботесс, и как два противоположных пола находите какое-то удовольствие друг в друге, но об остальном, боюсь, имею довольно туманное представление.
— Это вполне понятно, — согласился Зейн. — Вкратце суть вот в чем. Сексуальность роботов возникла точно таким же образом, как и их литература, а в последней я считаюсь авторитетом, хотя до сих пор еще по уши в долгах и плачу моему производителю сорок процентов гонораров. Вы знаете, быть свободной деловой машиной не шутка: вас выпускают в жизнь с убийственно огромным долгом (ведь наша стоимость приблизительно равняется стоимости космического крейсера или исследовательского спутника), и вы расшибаетесь в лепешку, пытаясь выплатить проценты, в то время как текущий ремонт, замена деталей и настройка тянут в десять раз больше, чем счета за лекарства у ипохондрика. Поэтому часто вы ловите себя на мысли, как некогда свободные римляне, что гораздо проще и безопаснее быть обычным рабом у заботящегося о тебе хозяина…
