на краю стола, и… и понял, что надо отвечать, и отвечать правду.
— Меня… меня вывезли, в фургоне. Через оцепление, а потом мимо плотин.
— Врёшь, плотины по первой категории охраняются.
— Мы понизу проехали, над самой водой.
Молчавший до этого третий ветеран присвистнул.
— Однако, отчаюга шофер, я тамошние мосты знаю. Гиблое дело. Кто он, пацан?
— Он… — парнишка снова вздохнул, — он раб, в ошейнике.
Ветераны переглянулись.
— Он… его не было, — парнишка был близок к истерике, — и ничего он мне не говорил, и… и я…
— Стоп, — вмешался он. — Сейчас ты нам всё расскажешь о нём, и мы решим, что было и чего не было.
Ветераны заинтересованно кивнули…
…Разумеется, сопротивляться парнишка не смог и рассказал всё, как было. Рассказ был фантастичен, неправдоподобен до безобразия. Для любого, кто не знал… его Друга. Да, он его узнал сразу, даже в этом описании. Вопросительно глядящим на него ветеранам он кивнул и сказал.
— Не врёт. Но…
— Ясно, — перебил его старший. — Так, пацан. Сейчас пойдёшь с нами, мы тебя пристроим. Не трусь, от расстрела тебя отмажем.
— Не война, — хмыкнул второй.
— А теперь так, пацан. От гарнизона до пакгаузов ты дошёл лесами. Маршрут мы тебе проработаем, что жрал по дороге, научим. А про того парня…
— Забудь, — вмешался он. — И вы забудьте.
— Не дурнее тебя, адвокат, — ответил старший. — Но, если что… дай сигнал. Парень наших кровей, поможем.
Он кивнул. И они ушли, уводя парнишку. А он, оставшись один, сел за стол, записал полученные сведения, наметил план действий, перечитал, укладывая в памяти, и сжёг в пепельнице плотно исписанный листок…
…Дальше… дальше были короткие разговоры. Через дорожную полицию узнал имя и род занятий владельца фургона номер такой-то, через Торговую Палату уточнил специфику и регион деятельности вышеупомянутого… Объяснение расспросов одно: «У моего клиента определённый интерес в отношении…». Коллегия адвокатов — спасибо Огню, уму и предприимчивости предшественников — настолько давно выбила и отстояла право адвокатской тайны, что оно никем не оспаривается. А потом… удалось выяснить, через какой склад Ридург Коррант получает свои заказы, что заказ поступил и его должны забрать в эту декаду и что возвращающемуся со складов не миновать именно этого заведения, и удалось связаться… Стоп, об этом ничего. Мысли не подслушаешь, но и про себя не надо. И во всём его плане только один уязвимый пункт. Если Ридург Коррант не пошлёт своего раба за заказом, а поедет сам. Тогда всё насмарку. Тогда идти на непосредственный контакт, завязывать дружбу и напрашиваться гостем или попутчиком, аггел, сколько лишних ходов, а каждый ход — это возрастающая угроза провала всей цепочки и даже сектора.
Серебристый лимузин уехал, и почти сразу на его место встал фургон с номером… тем самым. В кабине… Стиг напрягся, поправляя очки и проклиная наследственно слабое и подсевшее от чтения зрение. Один человек. Вот открылась дверца…
На серый бетон спрыгнул высокий… раб. В распахнутый ворот рубашки виден ошейник, каштановые с рыжеватым отливом полукольца волос падают до бровей, более тёмные и мелкие завитки окружают губы и обрамляют лицо по подбородку и нижней челюсти, знакомо блестят весело настороженные карие глаза. Он! Друг! И один. Ну, пора. Стиг нашёл взглядом смотрителя, понял, что тот его видит, кивнул ему и торопливо вышел из комнаты.
Получив заказ, Гаор, разумеется, поехал обедать в заведение. Вообще, с толком поставлено: кто на склады, кто со складов, кто даже мимо, но никто не минует. А он там и поест, и потреплется, и новости последние узнает. А может, и подзаработать удастся. Как декады три назад…
…Только отдал Матери свою карточку и сел за стол, как явился смотритель.
— Эй, волосатики, — зычно позвал тот от калитки, — кто-нибудь в радио петрит? У одного чмыря приёмник сдох. Обещал заплатить.
— Я разбираюсь, — встал он, привлечённый не так обещанием платы, как возможностью покопаться в приёмнике.
Смотритель отвёл его в одну из мастерских, где на верстаке стоял маленький новомодный приёмничек.
— Давай, парень, посмотри, что и как. Только если напортачишь… — смотритель многозначительно махнул рукой, изображая удар дубинкой.
— Да, господин смотритель, — ответил он, садясь за верстак и сразу включая на прогрев паяльник.
Видимо, его уверенные действия успокоили смотрителя, и тот ушёл, оставив его одного. Поломка оказалась пустяковой: отошёл один из контактов. К возвращению смотрителя приёмник не только был исправлен, но и он успел прослушать последние новости из Аргата: нужно же проверить, как настройка работает. Ему смотритель дал пачку сигарет, а сколько сам получил с владельца приёмничка… ну, не его это дело…
…Пройдя въездной обыск, Гаор поставил фургон на стоянку, выпрыгнул из кабины и огляделся. Кто из смотрителей сегодня? Вроде, не самая сволочь.
— А, Рыжий.
— Да, господин смотритель.
— Ты, мне говорили, в радио разбираешься.
— Да, господин смотритель.
— Тогда в мастерскую валяй. Машину Тягун заправит и помоет.
Тягун уже стоял наготове за спиной смотрителя. Гаор кивнул так, чтобы смотритель принял за поклон, а Тягун за приветствие, и, бодро гаркнув положенное согласие, потрусил «хитрым мерином» в мастерскую. Лучше бы, конечно, дали сначала пожрать, а то если он застрянет с ремонтом, то потом график придётся навёрстывать. Но если сегодня расплачиваться будет не смотритель, а владелец, то может отломиться кое-что и получше пачки сигарет. Не справиться с ремонтом Гаор не боялся: по его опыту у Сторрама большая часть поломок, как правило, пустяковая. Сами детали хороши, а в сборке часто портачат или халтурят. Так что…
Гаор вошёл в ремонтный отсек, прошёл по коридору мимо закрытых, полуоткрытых и распахнутых дверей различных мастерских: здесь и стирали, и гладили, и штопали, и чинили всё, что только могло понадобиться клиентам. Часть мастеров свободные, а кое-где посверкивали ошейники, и там, проходя мимо, он здоровался молчаливым кивком. Вот и дверь радиомастерской. Прикрыта на щель, приглашающе показывая, что не заперта.
Гаор уверенно, но не сильно толкнул её и вошёл без стука. На верстаке свёрток, меньше всего похожий на радио и вообще какой-то прибор, у окна спиной к двери стоит… заказчик? Хорошо, конечно, но с чем работать-то? Гаор осторожно кашлянул, привлекая внимание. Человек у окна нестерпимо знакомым движением повернулся на звук, и… пол вдруг вздыбился, уходя из-под ног, и Гаор невольно шагнул вперёд, чтобы не упасть. И оказался в объятиях Стига, даже не осознав до конца происходящее.
— Живой! Живой, Отчаюга! — обжигал ему ухо шёпот Жука. — Аггел рыжий, Отчаюга.
Глотая неудержимо подкатывающее к горлу рыдание, Гаор молча прижимал к себе так и оставшееся угловатым и хрупким на ощупь
