что-то значимое в своей жизни?
— Хрен его знает. Сейчас просто жить — уже дохера, — пожал плечами молодой человек.
— Да ты у нас философ! И все-таки я хочу расшевелить твои мозги еще больше. Понять, а есть ли смысл в том, что я делаю. Видишь ли, я хочу предложить твоим людям достойную жизнь. Здесь. Медицину, образование, нормальную работу. Ты говоришь, что в Нижнем городе есть жизнь, но что будет, если большую часть рабочих заменят машинами. Сколько один человек может протянуть на пайке, в котором таблеток больше, чем еды?
— Ну…
— Вот именно. Это новый план губернатора Никколо. Он преподнесет его, конечно, в куда более мягких формулировках. Завернет в общественное благо и прогресс, и его изберут на еще один срок. Я не мог больше с этим мириться, поэтому организовал свою партию. И я хочу понятным языком донести до Верхнего города, что мы с вами не слишком уж отличаемся. И для этого мне нужен ты.
— Ну, я ж уже согласился.
— Нет, Рем. Мне не нужен ослик, который идет туда, куда его поведут. Мне нужен человек с горящими глазами и сердцем. У которого есть цель и ощущение правильности того, что он делает. Мне нужен настоящий ты. Человек, который наплевал на все условности и отправился в Верхний город, несмотря на запрет. Только так у нас получится достичь цели.
— Вы меня позвали, чтоб мозги полоскать, — устало констатировал Рем. Тимидо это не обидело, на удивление.
— Критическое мышление у тебя работает. Это приятно, — усмехнулся он. — Ну, не только за этим. Помнится, я обещал тебе телефонный звонок по защищенной линии. Телефон там.
Он махнул рукой куда-то в конец зала и снова отвернулся, чтоб указать стайке из блестящих латексом официанткам на опустевший бокал, который они заменили буквально минуту назад. Рем кивнул, поднялся с места и направился к светившейся в дальнем конце зала телефонной кабине.
Пришлось миновать несколько прозрачных комнат с креслами, столами, диванами. На всех ритмично двигались, изгибались и переплетались голые тела. Даже переливы красного и фиолетового света не помогали скрыть недостатки некоторых блюстителей общественной морали. А крутившийся в центре клуба прожектор то и дело выхватывал из общей массы лоснящиеся от пота лица и задницы.
Вдруг перед глазами мелькнуло ярко-красное кимоно и собранные в узел черные волосы, выбеленная шея. Рем запнулся и прибавил шагу. Девушка придерживала подол и быстро шагала по коридору прямо перед ним. Стеклянные стены закончились, сменились деревянными. Девушка выставила руку и коснулась кнопки. Та пискнула и панель отъехала в сторону.
— Кана! — окликнул он. Девушка обернулась и удивленно вскинула брови. Ни разу не Кана. У Рема даже почему-то отлегло от сердца. Размалеванное лицо было острым, об скулы можно было лед дробить.
— Это приватные комнаты, сэр.
— Почему так долго? — раздался недовольный голос из открывшейся комнаты. Рем узнал его. В прошлый раз к тому же голосу прилагалась старческая рука, удерживающая дверь в доме Каны. Стало мерзко.
Рем кивнул и пошел дальше. Взглядом вцепился в телефонную кабину, мерцающую красным бархатом и позолотой. Места в ней было мало. Больше всего закуток с телефоном-автоматом напоминал очень роскошный гроб. На золоченой полочке лежала много раз заламинированная телефонная книга. В ней оказалась только одна целая страница с написанными от руки номерами. Остальные были склеены и прорезаны, в получившемся тайнике лежал всякий хлам. Монетки, пуговицы и какие-то непонятные розовые таблетки. Рем внимательно изучил страницу. Номер клуба он знал наизусть и невольно вскинул брови, когда увидел его с подписью «Белая ведьма». Набрал номер. Раздались гудки. В трубке то и дело что-то клацало и булькало, и каждый раз казалось, что это Тай отвечает. Но гудок следовал за гудком.
Рем начал нервно молотить пяткой об пол, уперся локтем в стену. По телу разлилась ленивая слабость после выпитого. Наконец в трубке прозвучал знакомый голос.
— Алло?
— Тай, это я.
— Пошел нахуй, — зашипела она и бросила трубку.
Рем выругался и набрал еще раз. На том конце трубку подняли и еще раз громко опустили на рожок. Рем скрипнул зубами и набрал еще раз. Пока пальцы заторможенно переползали с кнопки на кнопку, он думал, а нахрена он это делает? Чтоб сказать, что он жив? Ну, Тайнара и так это поняла, и даже высказала свое мнение по этому поводу. И все-таки ему очень хотелось услышать ее голос. И отзвуки клуба на фоне. Почувствовать, что Верхний город еще не вгрызся ему в мозг. Стиснув зубы, он слушал надрывные гудки. Наконец, Тай сняла трубку. Он услышал тяжелый судорожный вдох, а затем неконтролируемый поток слов.
— Пошел нахер, Рем! Ты знаешь, в какой я жопе из-за тебя? Это просто пиздец! Все пошло по пизде! Ты выдал им клуб? Какого хрена меня шерстили? Нет, ты скажи мне? Как ты, блядь мог? Ты вообще думаешь о ком-то кроме себя? Вся система наебнулась, работать невозможно. Как только буря закончится, нас к хуям прикроют, а все из-за тебя.
— Тай, я…
— Вот именно, что ты! Блядь, ну я как знала, — всхлипнула она. — Стоило еще раз положиться на мужика, как он все похерил. Сука.
— Тай, я вернусь. Мы с Дези вернемся.
— Иди нахер, Рем, — всхлипнула она. В трубке послышались тяжелые прерывистые вздохи. На секунду через них пробился скрип открывающейся двери и отзвуки мужского голоса. Тай убрала трубку от лица, видимо, прижала к груди, потому что Рем расслышал каждое слово. — Нет, все в порядке. Ничего важного. Жди меня дома.
Рем отшатнулся и со всей бессмысленной злостью повесил трубку. Телефон отозвался жалобным звоном. В висках запульсировало. Руки сжались в кулаки. Рем постоял несколько секунд в телефонной кабине, пытаясь перевести дыхание, но воздуха не хватало. Казалось, он только наглотался пыли, и она доверху забила ему легкие. Рем двинулся обратно по коридору. В его голове была только одна мысль: «К двери. Мимо громилы. На улицу».
Он повернул в зал и тут же наткнулся на Габриэля Тимидо. Тот, пошатываясь, стоял посреди комнаты и улыбался. Так захотелось ему втащить, плюнуть в лицо. Хотя с тем же успехом можно было сразу налететь на громилу и обеспечить себе быструю и очень
