— Решать должны вы, знающие жизнь Ян-Ях.
— Узнаю! — пообещал Гахден. — А теперь я ухожу. Надо подготовить помещение и проводников.
Архитектор исчез во тьме, не зажигая фонаря. Фай Родис решила последовать его примеру, не применяя инфралокатора. Она сказала об этом Таэлю, но инженер возразил:
— Какое имеет значение: со светом или без света, если вы можете заставить людей не замечать вас?
— И привести за собой тех, кто будет скрываться в боковых переходах, вне моего внимания?
— Я, наверное, никогда не научусь думать как земляне. Сперва о других, потом о себе. От людей к себе — таков ход почти всякого вашего рассуждения. Разница с нами получается полярная, — с горечью заявил Таэль.
— Но не столь серьезная, — улыбнулась Родис. — Пойдемте со мной считать шаги и повороты. Или вы тоже должны уйти?
— Нет. Я хочу провести сигнализацию к вашим комнатам.
Они шли некоторое время молча.
— С вами хотят увидеться Серые Ангелы, — сказал Таэль.
— Кто такие?
— Очень древнее тайное общество.
Едва успела Родис при первых лучах светила проделать утренние упражнения, как появился «лиловый» и объявил о прибытии специального уполномоченного владыки Ян-Ях. Несколько удивленная ранним посещением, Фай Родис встретилась с низкорослым полноватым сановником. Золотые змеи на груди и плечах свидетельствовали об очень высоком ранге непосредственного помощника членов Совета Четырех.
Змееносец передал привет от Чойо Чагаса. Земная гостья никоим образом не должна рассматривать свое переселение как изгнание или немилость со стороны владыки. Великий и Мудрый решил, что во дворце ей одиноко и приятнее быть ближе к своим спутникам.
Родис, скрыв улыбку, поблагодарила, прибавив, что здесь она так же далека от города, как и во дворце.
Сановник вздохнул, будто огорченный.
— Янгао-Юар, — сказал он, — примет меры, чтобы снабдить вас охраной, которая не мешала бы в прогулках по столице.
Родис выразила вежливое сомнение. Змееносец спросил, хорошо ли заботятся назначенные на то люди. Поговорив о пустяках, он встал, собираясь проститься, постоял, глядя на Родис, и вдруг решился. Скучающее тупое лицо его сделалось строгим и умным, острые глаза забегали по сторонам. Он наклонился к Родис и едва слышно спросил, может ли она включить машину для защиты от подслушивания. Утвердительно кивнув, Родис повернула циферблат девятиножки, встала перед креслами и выдвинула пластинки излучателей. Одновременно магнитный луч обежал углы комнаты, складки занавесей и мебель, на случай, если бы там установили новые аппараты. Успокоенный сановник вновь уселся в кресло и, не сводя упорного взгляда с Фай Родис, заговорил о недовольстве народа властью и современной жизнью. Некоторые высшие сановники, понимая это, готовы изменить действующее управление. В частности, у него в руках «лиловые» во главе с самим Янгао-Юаром. Если бы Фай Родис помогла ему, то власть Чойо Чагаса и всего Совета Четырех рухнула бы.
— Что я, по-вашему, должна сделать? — спросила Родис.
— Очень немного. Дайте нам несколько ваших машин, — он покосился на СДФ, — и выступите по телевидению с заявлением, что вы — на нашей стороне. Мы это беремся устроить.
— Что же получится от свержения власти?
— Вам, землянам, будет полная свобода передвижения по планете. Живите у нас сколько угодно, делайте что хотите. И когда придет второй звездолет, то для него также не будет никаких ограничений.
— Это для нас, гостей, а для народа Ян-Ях?
Змееносец нахмурился, словно Родис задала ему бестактный, не касающийся ее вопрос. Он начал говорить пространно и путано о несправедливостях, массовых казнях и пытках, глупых сановниках, ничтожестве трех членов Совета Четырех и большинства Высшего Собрания, специально подобранного Чойо Чагасом из наиболее невежественных и трусливых людей. Но Родис неумолимо возвращала его к существу вопроса, прося перечислить те реальные изменения в жизни планеты, которые последуют за свержением Совета Четырех.
Змееносец, сердясь, закусывал губу, барабанил пальцами по креслу и, поняв невозможность отделаться общими словами, принялся перечислять:
— Мы увеличим количество увеселений. В короткий срок построим много Домов Любви, Окон Жизни, Дворцов Отдыха на берегах Экваториального моря. Снимем ограничения на сексуальные зрелища, уничтожим ответственность мужчин за начальную стадию воспитания детей… Разве прирост развлечений, увеселений не будет достижением, ценным для народа?
— Разумеется, нет. Разрыв между вашей жизнью и развлечениями станет тем страшнее, чем сильнее иллюзия.
— Значит, вы не верите в нас, не считаете нужным переворот?
— Да. Я услышала лишь пустые слова. У вас и ваших товарищей нет ни знания, ни коллектива способных людей, не разработана программа и не исследована ситуация. Вы не знаете, с чего начать, к чему стремиться, кроме иерархических перестановок в высшем классе Ян-Ях.
Змееносец онемел. Открыв рот, он издал невнятный звук, сжал кулаки, топнул ногой и внезапно устремился к выходу.
— Стойте! — Необычайно резкий и неодолимо властный приказ земной женщины приковал его к месту. Повинуясь ему, он покорно уставился на Родис. Та неуловимо быстрым движением, характерным для землян, провела руками по его одежде, нашла во внутреннем кармане на груди тяжелую коробочку и вернулась к СДФ. Легкий щелчок, стерший все записи, — и коробочка была водворена на место. Все это время сановник, стоя столбом, повторял вслух: «Ничего не помню, совсем ничего не помню», — так же стирая память о происшедшем разговоре, как запись на аппарате подслушивания. Вслед за тем змееносец побрел к двери, поклонился и исчез. Родис выключила звукозащиту, и тотчас зазвучали сигналы вызова. Появилось изображение Эвизы, взволнованной, встревоженной и от этого еще более прелестной.
— Тяжело ранена Чеди. С раздроблением костей. Она у меня в госпитале. Надо получить с «Темного Пламени», — Эвиза перечислила лекарства и инструменты, которые Родис следовало заказать Нее Холли.
— Чеди в сознании?
— Спит.
— Я приду. Вызываю Таэля. Он пригодится. Говорю со звездолетом, — Родис поставила ладонь ребром (сигнал конца связи) и переключила СДФ на маяк корабля.
* * *
Чеди, принесенную в госпиталь без сознания, сначала положили в заставленный койками коридор. Дежурный врач не поверил заявлениям «лиловых», — на беду, самого низшего ранга—и лишь хохотал в ответ на уверения, что девушка эта — земная. Слишком невероятным казалось ее появление ночью, в обычной одежде КЖИ, жестоко раненной в уличной драке. Сомнение, возникшее было при осмотре ее дивно совершенного тела, развеялось, едва Чеди в забытьи произнесла несколько слов на хорошем языке Ян-Ях, со звонким акцентом хвостового полушария. Не будучи слишком способным хирургом, врач определил повреждения как смертельные. Он не считал себя в силах спасти девушку и прославиться великолепной операцией. Не стоило напрасно мучить ее, выводя из благостного шока. И хирург махнул рукой, не ведая, что в это самое время Глаз Владыки отдавал приказание во что бы то ни стало разыскать Эвизу Танет.
