Когда откуда-то сзади до ушей Майки донёсся изумлённый крик, все его глаза, для которых это было возможно, тотчас уставились на источник беспокойства и увидели пустившегося наутёк Хомяка.
Не теряя времени, Майки кинулся в погоню, превратив свои руки и ноги в щупальца — с их помощью он стремительно перебрасывал себя от одного фонарного столба к другому. Пролетев над головой Хомяка, он приземлился прямо перед ним и оскалил на него ряд мгновенно прорезавшихся клыков, отчего и без того крохотный умишко Хомяка усох до размеров горошины.
— Пожалуйста, пожалуйста, не надо делать мне больно! — захныкал Хомяк.
Глупость, конечно: Майки — вот досада! — никак не мог сделать ему больно, уж такова природа послесветов. Он превратил одно из своих щупалец в зазубренную зелёную клешню вроде тех, что бывают у насекомых, выбросил её вперёд и пригвоздил шею несчастной жертвы к фонарному столбу, который отозвался гулким звоном.
— Ты ничего не видел, понял? — проскрежетал Майки, с огромной радостью вслушиваясь в звуки собственного нечеловеческого голоса. — А если хоть словом обмолвишься кому-нибудь — враз откушу этой клешнёй твою бесполезную пустую голову!
Неважно, мог ли он претворить свою угрозу в жизнь; её вполне хватило, чтобы привести беднягу Хомяка к полному повиновению.
— Да, сэр, — пролепетал Хомяк. — Я ничего не видел! Ничего не видел!
Майки превратил клешню и щупальца в руки и ноги, затем втянул в себя все свои глаза, оставив только положенную по стандарту пару, с помощью которой продолжал прожигать Хомяка взглядом. Голос его тоже стал нормальным.
— А теперь возвращаемся к остальным. Делаем вид, что ничего не случилось, и тогда все будут счастливы и довольны.
Хомяк быстро-быстро закивал, отчего, кажется, было слышно, как затарахтели в его башке мозги:
— Конечно, конечно, все будут счастливы и довольны, — и побежал, спотыкаясь о собственные ноги.
Майки зашёлся в смехе и не мог остановиться. Он сделал правильный выбор — пусть лишь на одну минуту, но превратился в устрашающее чудище и запугал Хомяка так, что тот будет молчать как миленький; значит, цель достигнута. Майки не мог отрицать, что ему доставило величайшее удовольствие снова почувствовать себя монстром.
Глава 13
Прощай, прощай, мисс Американский Пирог[20]
Алли не сказала бы, что общество нэшвиллских послесветов доставляло её особенную радость. Каждое облако имеет свои характерные черты; члены этой группы были настолько недружелюбными — даже когда старались проявить гостеприимство — что в их компании она чувствовала себя в лучшем случае неловко. Какое счастье оставить этих нелюдимов позади!
— Скинджекерам никто не доверяет, — промолвил Милос, как только они снова пустились в путь. — Книги Мэри Хайтауэр отнюдь не облегчают нам жизнь.
— Когда-нибудь, — сказала Алли, — я разоблачу её враньё.
— Когда-нибудь, — сказал Милос, — я буду не прочь разоблачить Мэри Хайтауэр самолично.
Майки хранил молчание на этот счёт. Алли внезапно осознала, что Майки теперь почти всё время хранит молчание. Он всегда отличался некоторой замкнутостью, но теперь так ушёл в себя, что шагать рядом с ним было истинным наказанием.
— Поговори со мной, Майки, — попросила она.
— Зачем? Мне нечего сказать.
— Ну, расскажи что-нибудь! Тогда и время пройдёт быстрей.
— Нет, не пройдёт, — возразил он, уставившись в спины идущих впереди Милоса, Лосяры и Хомяка.
Вот и весь разговор. Вновь воцарилась тишина; и хотя Алли так и подмывало нагнать остальных — принять участие в их болтовне и посмеяться — но она осталась с Майки. Ох, как это было ей не по душе!
На исходе дня они остановились на отдых, и оба — Майки и Милос — исчезли. Алли спросила Лосяру и Хомяка, куда они подевались. Лосяра, боковое зрение которого было сильно ограничено его шлемом, вообще редко когда замечал что-либо. Совсем иное дело Хомяк.
— Милос пошёл вон туда. — Он махнул рукой в сторону посёлка с одной стороны дороги. — Сказал, ему надо кое-что разведать.
— Что?
— Он не сказал, не сказал. Говорил только, что скоро вернётся.
— А Майки? Он ушёл вместе с ним?
При упоминании Майки Хомяк засуетился и стал ещё больше напоминать грызуна.
— Не, не, Майки с Милосом никуда не ходит. Я видел — он двинул в другую сторону. Я не знаю, что он там делает! Не знаю и не хочу знать!
С этими словами Хомяк бросил на Лосяру взгляд, полный такого страха, что тот пришёл в недоумение.
— Што ш тобой такое? — спросил Лосяра.
— Ничё, — пискнул Хомяк. — Почему это со мной что-то должно быть? А, а?
Странное поведение Хомяка должно было подсказать Алли, что дело нечисто, но её ум был настолько занят событиями последнего времени, что она предпочла закрыть на всё глаза — так было легче.
Когда позже вечером Милос вернулся, он цвёл улыбками, как майская роза.
— Я обещал, что сегодня будет самый лучший урок из всех, — обратился он к Алли. — Ты готова?
Алли не представляла себе вечера лучше, чем они провели в Гранд Оул Опри, но решила довериться Милосу. Он уже научил её столь многому — и не только чистой технике скинджекинга. Он убедил её в том, что она должна воспринимать себя и свои способности как должное. Она научилась получать удовольствие от скинджекинга — к лучшему или к худшему, но ей в первую очередь необходимо было научиться именно этому.
— Веди, — сказала она и вдруг осознала, что протянула Милосу руку.
Милос одарил её невероятно широкой и самой хитрой улыбкой из всех, которые она когда-либо у него видела, и отказался принять руку Алли. Она рассмеялась, чтобы скрыть своё смущение — похоже, этот жест уже стал их маленькой игрой — игрой только для них двоих. И у Милоса в ней было теперь преимущество.
* * *
Он повёл Алли в ближайший посёлок, фешенебельный пригород Нэшвилла. Здесь, на землях, которые когда-то принадлежали фермам, посреди обширных лужаек возвышались нарядные виллы. Весь посёлок состоял сплошь из извилистых улочек и тупичков. В лунном свете Алли сразу же утратила ориентировку, но Милос, казалось, был совершенно уверен в выбранном направлении.
Он остановился около большого дома, к которому полукругом подходили заставленные машинами подъездные аллеи. Изнутри доносилась музыка и гомон толпы.
— Вечеринка?
— Да! И мы собираемся принять в ней участие, хоть нас никто и не приглашал.
— Интересненько, — сказала Алли, вскинув на своего спутника взгляд, полный сомнения. — А у нашего сегодняшнего урока есть название?
