— Да, — с сожалением произнесла девушка, — видишь, какая я глупая, не подумала…
— Вовсе ты не глупая, — сказал Питер, — просто тебе хотелось, как удобнее и легче.
— А надо, как правильнее, даже если это тяжелее, — подхватила Инга. — Пойдем по правой.
— Только если это покажет жребий, — твердо сказал Питер. — Кидай монетку.
— Ты серьезно?
— Да. Я хочу увидеть, как у тебя получается.
Инга пошарила в наружном кармашке кофточки, достала зеленый кружочек, на одной стороне которого был простой орнамент из трех цветков, а на противоположной выбито имя владелицы. Питер подержал монету в руке, подкинул на ладони, вроде бы все было нормально, центр хорошо сбалансирован, да и не могло быть иначе: от монеты порой зависела жизнь человека, нельзя допустить, чтобы чаша судьбы все время склонялась на одну сторону.
— Нормальная монетка, — сказал Питер. — Бросай.
Инге не нравилось то, чего от нее хотел Питер. Она не понимала, зачем ему нужно было устраивать представление, когда они оба — возможно, единственные на всем белом свете — знали, что это глупо?
— Бросай, — нетерпеливо сказал Питер, — я хочу видеть. Девушка положила монетку на правую ладонь, прикрыла левой, представила, как выпадает сторона с ее именем — решка, потому что по решке они пойдут направо, — подбросила монетку, подождала, когда зеленый кружочек, достигнув верхней точки траектории, начал падать, и подхватила его в тот момент, когда…
— Вот, — сказала она. — Решка, сам видишь.
— Да, — выдохнул Питер. — А если еще раз?
— Нет, — сказала Инга. — Где ты видел, чтобы судьбу испытывали дважды?
— Это ты называешь — испытывать судьбу? — с иронией произнес Питер и прикусил язык. «Не заговаривайся, — сказал он себе. — Она была воспитана в деревне, ты слишком многого от нее хочешь, да еще сразу. Ты понимаешь, какое тебе выпало счастье, не нужно испытывать ЭТУ судьбу».
— Как у тебя получается? — спросил он равнодушно, будто о чем-то несущественном. Инга опустила монету в кармашек, застегнула клапан — не дай бог потерять в дороге эту самую ценную в обиходе вещь.
— Не знаю. Просто думаю: пусть решка. По-моему, важно подхватить монетку в нужный момент.
— Для этого ты должна видеть, как она летит, а это такая острота взгляда…
— А я хорошо вижу, — сообщила Инга. — Вон на дерево птичка села, с желтой грудкой…
— Птичку и я вижу, — пожал плечами Питер. — Грудка… Может, и желтая, у меня зрение не из лучших, в детстве читал много, тогда еще книги были…
— Настоящие? — восхитилась Инга.
— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил Питер. — Что значит «настоящие»?
— С которыми можно было разговаривать.
— Как раз подобные книги не были настоящими, — поморщился Питер. — Дед Борис говорил: «Шкатулки для идиотов». У него хранились книги на бумаге, страницы можно переворачивать, и назад возвращаться, и заглядывать в конец, если очень уж интересно…
— Никогда не видела бумажных книг, — зачарованно произнесла Инга.
— Естественно…
Питер замолчал, ему не хотелось продолжать этот разговор. Поднялся с камня и пошел, а Инга вприпрыжку бежала рядом и забегала вперед, чтобы посмотреть, куда сворачивала тропа, и если было слишком, как ей казалось, круто, подавала Питеру руку, и он опирался, не пренебрегая помощью. Рубашка на спине стала мокрой от пота, ноги гудели, надо бы сделать привал, но прошли они слишком мало, Инга не устала, а он уж как-нибудь потерпит, важно до полудня спуститься к реке…
Что-то ухватило его за ногу, и Питер повалился вперед, вытянув инстинктивно руки. Падая, он сильно ушиб ладони, перекатился на спину и быстро освободился от рюкзака.
— Что с тобой? Ты ушибся? — Инга склонилась над ним, помогла сесть, с ужасом разглядывая его расцарапанные ладони.
— Посмотри, — сказал Питер. — Нить натянута через тропу, да?
— Да, — приглядевшись, согласилась Инга. — Не нить, проволочка какая-то.
— Ну вот, — с удовлетворением произнес Питер, — пришли, значит. Садись, подождем.
— А что…
— Тихо, — сказал Питер, прислушиваясь. Лес шумел кронами деревьев, ветер проходил поверху, а внизу даже травинка не шевелилась, кусты были неподвижны, и за кустами в полумраке не виднелось никакого движения. Проволочка выходила из леса и уходила в лес; можно было, наверное, потянуть за нее, и она зазвенит, как струна, нота получится, конечно, низкая. Может, для того проволоку и натянули, чтобы поиграть на чьих-то нервах, а не потому, что хотели кого-то остановить, поймать, сунуть в мешок…
— Ой, — пискнула Инга, и Питер мгновенно обернулся. Метрах в пяти, у поваленного дерева стоял мужчина в холщовых штанах и экзотической, с попугаями и павлинами, рубахе. В руке он держал ружье, и хотя дуло было направлено в белый свет, оружие наверняка было заряжено и готово к стрельбе.
— Здравствуйте, — сказал Питер. — Я споткнулся о ваш пограничный забор…
— Идите обратно, — произнес мужчина гулким басом, и ствол ружья чуть опустился. — Наверх. Здесь частное владение.
Питер вздохнул. Судя по произнесенному тексту, мужчина оказался как все, от родичей Инги не отличался, и это было очень печально, потому что, если они там, в Долине, все такие, то приходить не имело смысла, и значит, последний год прошел напрасно, нужно все начинать заново, а где теперь искать, никто не скажет.
— Будете стрелять? — спросил он, вытягивая гудевшие ноги. — А в кого сначала? В меня или в девушку? Это важное решение — кого пристрелить первым.
Мужчина нахмурился, и левая его рука потянулась к брючному карману (вот где он держал свою монетку), а правая повела ружьем, показывая пришельцам, что это все-таки не игрушка, ведите, мол, себя скромнее.
— Как вас зовут, друг мой? — мягко спросил Питер. — Это ведь не секретная информация, так?
— Игорь Толоконников, — сообщил мужчина, вытянул из кармана черный жетончик, но получилась заминка, потому что правая рука была у Игоря занята, поймать подброшенную монету он не мог, а если монета упадет на тропинку, то ее придется искать…
Пока Игорь соображал, как ему поступить, и, конечно, не мог решиться, Питер поднялся, оставив рюкзак на камне, подошел к «пограничнику», спокойно отобрал у него ружье, проверил затвор (патрон действительно находился в патроннике, а оружие — на предохранителе) и сказал:
— Отбой тревоги.
Он отступил на шаг, направил ружье в грудь ошарашенного Игоря, положил палец на спусковой крючок и сказал Инге:
— Девочка, тебе придется потащить рюкзак, справишься? А может, ты возьмешь на прицел бравого солдата, а рюкзак все-таки потащу я? Тебе сложно решить эту маленькую задачу? Тогда я решу сам, хорошо?
