Ознакомительная версия.
– Как же ты пригрозишь кому-нибудь Воплем? – удивилась я. – Муфлон не станет кричать только потому, что ты потребуешь.
– Я не потребую, – назидательно проговорил Мефистофель. – Я поклонюсь ему, выскажу все слова почтения, которые только смогу придумать, и он просто не сможет мне отказать.
– Ты отвратительный лжец.
– Может быть. Зато у меня проблем нет.
Я отвела взгляд от Мефистофеля и посмотрела на бескрайнюю пустыню. Здесь всегда было пусто и оттого спокойно. Но нельзя сказать, что это доставляло удовольствие, некую сокровенную минуту вечной тишины – нет, это была апатия в чистом виде, сильная настолько, что ее даже нельзя назвать болезненной. Здесь я почти ничего не боялась. Даже воспоминаний о Муфлоне.
После того, как меня угораздило увидеть сон о Вопле и встретить на собственной кухне Мефистофеля, в моей жизни кое-что изменилось. Нельзя сказать, что перемены эти были из ряда вон выходящими, но довольно странными – теперь я частенько оказывалась в самой настоящей пустыне, однообразный пейзаж которой разбавляли разве что солидных размеров камни, где юный Мефистофель, сияя коварной улыбкой, оказывал мне услуги психотерапевта. Он выслушивал мои невеселые, сбивчивые, но жутко медленные истории из повседневной жизни, сводящиеся в основном к душевным мукам и неопределенности, и давал советы. В большинстве случаев бесполезные. Он старался убедить меня в том, что лучший способ разобраться с проблемами – это стать таким же, как он, то есть Негодяем и Эгоистом. Но пока мне этого решительно не хотелось.
Следует уточнить, что эти встречи не были снами. Ну или снами в полном смысле этого слова. Я мало задумывалась об их природе и вообще о Мефистофеле. Все равно толку от него в реальной жизни было ноль. А вот в нереальной – совсем другое дело. Он с удовольствием рассказывал мне о Муфлоне, Совах и вообще обо всем, что напоминало галлюцинации. Может, Мефистофель был одной из них. Не могу сказать точно, потому что для навязчивого видения он обладал очень широким кругозором.
Впервые я ощутила себя среди пустынного пространства с несколькими каменными глыбами на следующий день после визита Муфлона. Я возвращалась домой, уставшая и разбитая. На улице разразилась настоящая буря – ветер, завывая, беспощадно гнул деревья к земле и то и дело бил в лицо зарядами снега. Я брела сквозь стихию, думая почему-то только о том, как переживают такие ветра Совы, живущие на моем балконе. Наверное, заползают под какой-нибудь ящик, чтобы дуло не так сильно…
Когда я ввалилась в квартиру, сил у меня ни на что не осталось. Я уютно устроилась в кресле и сама не заметила, как провалилась в дремоту. Уставшее сознание тревожили странные, смутные мысли. Совы… Поезд… Муфлон… Вопль.
Стоило мне о нем подумать, как в уши дикими, раздирающими, несуществующими нотами начала вливаться оглушительная тишина. Предвестник Вопля. Я изо всех сил пыталась проснуться и хоть чем-нибудь разрушить давящую тишь, но тщетно. Где-то вдалеке раздался… Нет, не Вопль, но его едва слышный отголосок. Создавалось впечатление, что Вопль все-таки был, но далеко-далеко, на другом конце света.
Потом я проснулась и вспомнила о том, что была в пустыне и говорила с Мефистофелем. Это будто происходило на самом деле, а будто и нет – определенно, в какой-то степени это было, но выпало из памяти. Как во сне. Сновидение идет своим чередом, наутро исчезает, а к полудню снова предстает во всех красках, и ты с изумлением понимаешь, что это все действительно было.
Я встала с кресла и пошла на кухню, пытаясь припомнить, о чем был разговор. Не вышло. Но стоило мне переступить порог, как я увидела сидящего на стуле Мефистофеля.
– Привет, – сказала я.
– Привет, – отвечал Мефистофель с обычной своей ухмылкой. – Почему так удивленно?
– Потому что на моей кухне сидит совершенно незнакомый мне парень, – объяснила я мрачно, наливая в стакан воды из графина и стараясь не смотреть на не то плод воображения, не то вполне реального человека, который зачем-то пробирается ко мне в дом, а заодно и в душу лезет.
– Нехорошо, – поцокал языком Мефистофель. – Ты же сама меня позвала!
– Правда? Когда? – я хлебнула воды, но и после этого наваждение не исчезло.
– Она еще и не помнит! – воскликнул Мефистофель. – Ну что ж, так и быть, напомню. Слушай.
И тогда произошла очень странная вещь. Все куда-то поплыло. Я вроде как осталась стоять на месте, тело мое никуда не делось, но ощущение меня охватило такое, словно любой, посмотревший в мою сторону, ничего не увидит. Перед глазами теперь была не кухня, а пустынное место с камнями. На одном камне сидел, помахивая ногами, Мефистофель, на другом – я. В самом деле, я.
Несколько раз мне доводилось видеть во сне саму себя, да еще не в одном экземпляре, и это было очень страшно. Но здесь страх отсутствовал. Я как бы просто просматривала видеозапись. В роли комментатора выступал Мефистофель – не тот, что сидел на камне напротив «меня», а, видимо, тот, который по-прежнему находился на моей кухне.
– Тут ты и заявилась, – говорил он. – Не мог же я тебя проигнорировать?
Я не нашлась, что ответить. Мои глаза были устремлены на пустыню, где сидели мы с Мефистофелем. Выглядела я несколько потеряно, впрочем, как и обычно. Видимо, я только что «заявилась», как изволил выразиться Мефистофель, потому что он приветствовал меня шутливым поклоном и – к чему бы это? – фразой из одной из моих любимых песен:
– Добро пожаловать в этот проклятый мир!
А, может, это его издевательская манера разговора напомнила мне мелодию песни. Я, что сидела на камне, в ответ на это кисло улыбнулась.
– Спрашивай! – великодушно ободрил Мефистофель. – Раз уж ты здесь, – добавил он.
– Куда исчезла Механическая Ворона?
Вот, оказывается, что взбрело мне в голову. Что ж, какая-никакая логика здесь есть. Едва ли Мефистофель мог раскрыть мне тайны мироздания, зато, раз знал о Муфлоне, возможно, знал и о Вороне тоже. В конце концов, та и впрямь долгое время скакала по квартире, надоедая скрежетом металлических лапок и прячась всякий раз, когда мне хотелось посмотреть на это чудо природы (или чего-то иного), а потом пропала, словно воображаемый друг, надобность в котором исчезла.
– Спросила ты, – прокомментировал вдруг Мефистофель, появляясь передо мной и указывая рукой на застывшую сцену в пустыне. Выглядело это забавно – прямо учитель перед изображением проектора. – А я ответил…
Мефистофель, сидящий на камне, удивленно вскинул брови и сказал:
– Как это «куда»?
– Раньше была. А сейчас ее нет. Где она сейчас?
– Давай-ка посмотрим, – Мефистофель с нарочито озадаченным видом приложил палец к подбородку. – Ворона пропала потому, что исчезла причина ее пребывания рядом с тобой. А куда деваются те, у кого больше нет причин оставаться где-либо?
Ознакомительная версия.
