Дальше местное вещание выдало краткое сообщение о вступлении на должность нового начальника тюрьмы. Старый-то совсем, мол, спился, что даже перестал бывать на работе. Но и новый не подарок, из интеллигентов, прокомментировала старуха, вчера весь день жаловался на подагру, жрал пирожные и даже не стал осматривать тюрьму, морщась, будто попал на помойку.
А вообще в тюрьме, сказала старуха, стало веселее. Среди заключенных кто-то слух пустил, будто Палантан удавился: уголовники по такому выдающемуся случаю шикарные поминки справили.
— Ну уж как воскресну, все грехи им спущу, — только и сказал Палантан.
Они еще немного потолковали насчет вчерашней партии заключенных. Всеведущая старуха поведала, что только двое были из бывших, да и то оба уголовники, Палантан должен знать их — это Кактус и Таракан, остальные же — сплошь молодежь, студенты, бузившие на власть. Палантан пошутил, дескать, все пожилыми станут перед освобождением.
И снова, не просидев с буфетчицей и часу, он заторопился к военным. Правда, сегодня, находясь в благодушном настроении, он спросил у старухи, когда ж она, стерва, отравит его. Старуха, польщенная вниманием, поспешила заверить, что скоро.
Едва он вошел в комнату с аппаратурой, как лейтенантик стал просить у него какого-нибудь заключенного для обследования.
— Ну, разве Пылесоса, — после раздумий предложил Палантан, — он так и не раскололся, куда спрятал награбленное им из банка какой-то северной компании. Можно и Кактуса…
— Какого Кактуса? — недовольным голосом спросил капитан.
— У которого бзик на карабинеров. Расположится где-нибудь рядом с казармами и пощелкивает винтовкой с оптическим прицелом, будто он в тире. Чего ему дались эти карабинеры, стрелять будто не в кого больше?.. Помешанный, что ли, вчера вон снова привезли сюда. В последний раз, похоже.
— А поинтереснее есть кто?
— Ну, — запнулся Палантан. — Тогда Аллигатора или Подметку. Это любители порезвиться на броневиках. Один раз даже в танке перевозили наркотики через границу…
— Политического лидера нужно, — нетерпеливо перебил его капитан. — Да чтобы знал побольше.
— Что-о?! — презрительно выпятив толстую губу, протянул Палантан. — Политического? Да я их уже тридцать лет учу, что нужно раскалываться на допросах, — так не понимают! А вы со своими железками хотите зараз?! Бред!
Лишь после долгих уговоров Палантан наконец согласился доставить им на пробу политического. И то для того, чтобы лишний раз утереть клюв капитану.
6
Долговязый победоносно поглядел на тюремщика после того, как из машины потянулась бумажная лента. Палантан пренебрежительно хмыкнул ему в ответ, уж кто-кто, а старший надзиратель знает упрямство Хосе с тех молодых пор, когда познакомился с ним, будучи еще рядовым охранником.
Читать стал черномазый лейтенантик. Машина пропустила начало размышлений Хосе, и потому его мысли оказались записанными с середины.
«…мозгами, Хосе. Неужто ты в тюрьме ослаб ими?.. Начни сначала. Итак… Датчики одного типа установлены на гортани. Что-то чуть давит на щеки. Для чего эта пластина во рту?.. С остальными датчиками яснее: на груди, на запястьях, на шее — для снятия кардиограммы, колпак на голове, похоже, для энцефалографических показаний. В принципе это атрибуты „детектора лжи“. Не здоровьем же моим интересуются… Дальше. Электроды в мозг не введены, но что-то покалывает кожу на голове. Может, производится воздействие на акупунктурные точки для торможения каких-нибудь рефлексов? Гм-м… Или можно ожидать воздействия на сознание через внешние поля? Микроволновые излучения. Где-то читал, что можно разрушать даже отдельные нейроны высокочастотным излучением. Для чего?.. Для подавления волевых центров?.. Пока не чувствую никаких воздействий. Или не замечаю?.. Но для чего же датчик на гортани?..»
— Ты кого нам привел? — раздраженно спросил капитан. Лейтенантик прекратил чтение и тоже выжидательно уставился на тюремщика.
— Кого заказывали, — невозмутимо проговорил Палантан. — Политический лидер демократов. Партийная кличка — Хосе, настоящее имя такое же. Левый. Он только два года не сидел в тюрьме, это когда у власти его были. Там, — указал тюремщик пальцем за спину.
— Где там? — быстро спросил капитан.
— Ясное дело, не в тюрьме. У нас здесь демократии быть не может. При любой власти, даже самой левой.
— Он кто, ученый, Хосе этот? — Капитан нервно разминал сигарету в пальцах.
— Ну, знаешь, нам тут только научных лабораторий не хватает! — в свою очередь, разразился Палантан. — Грамотный он… И вообще ты о нем лучше у буфетчицы порасспрашивай, она тебе все скажет. По мне, он просто хитрый. Скользкий. Последние десять лет я только и мечтаю поймать его на чем-нибудь. Кишками чую, — он похлопал ладонью по своему чувствующему месту, — что он у меня под носом политикой занимается. Я его специально из одиночки в общую камеру посадил, слухачей запустил. Ничего. Может, они, политические, того, мыслями переговариваются?..
— Телепатия, — предположил лейтенантик. Но после того, как сожалеюще глянул на него капитан, поправился: — Телепатия исключена!
— А нам за каждое разоблачение хорошие деньги дают, — сообщил Палантан с затаенной грустью.
— Ты получишь свою награду, — убежденно сказал капитан. — Сейчас твой любимчик все нам скажет… Лейтенант, дозу ему!..
— Есть, капитан! — прогаркал лейтенантик и молодцевато прошагал за шкафы с аппаратурой, некоторое время звенел там стеклом. Потом вышел, держа в руке шприц иглой вверх, и направился в комнатушку.
— Эти штуки мы знаем, — поиронизировал Палантан. — Между прочим, — он доверительно наклонился на табурете вперед, к капитану, — лет пять назад были тут грамотные вроде вас, со шприцами, так я им тоже Хосе подсовывал. Он им в бреду только марш уголовников исполнил, на том и кончилось с теми грамотными.
Он сел прямо и раскатисто заржал.
— Лейтенант, отставить! — в бешенстве выкрикнул капитан, пересиливая утробные звуки, исходящие от тюремщика.
Лейтенантик высунулся из двери и замер, завороженно глядя на колыхающееся в неистовстве брюхо старшего надзирателя.
— А еще, — сквозь смех сказал Палантан, — другие уже какие-то, иглы вводили ему под черепушку, тормозили какие-то волевые центры. И тоже… Га-га! Обгадились!..
Он с трудом отсмеялся и, огладив свой живот, громко икнул.
— А однажды газами травили его, и я случайно дыхнул. Так я потом неделю спать не мог — чертей разгонял, и распохмелиться никак не удавалось. А он, пользуясь моей слабостью, какую-то конференцию пытался организовать. Хорошо, слухачи вовремя предупредили… Я еще потом неделю опохмелялся, кое-как вошел в норму. Но я-то вон какой, — он с гулом пристукнул себя кулаком в грудь, — а он?.. Дохляк же! Не понимаю…
