— Я и двигаюсь к теме, — ответил Ематуа, — Наш Наллэ со своей vahine и еще пара наших ребят полетели на Новую Британию, тестировать этот байк. Там они познакомились с двумя папуасами. Хти и Мео из KTIC (Kimbe Transport Innovation College). Вот они… Дети, встаньте, пусть судьи на вас посмотрят… Вот! Это они выиграли конкурс PASA (Papua Air–Space Agency), и получилась та штука, на которой я сюда прилетел.
— Вы утверждаете, что вот эти ребята создали новый тип спейс–скутера? — недоверчиво спросила Тин Фан, рассматривая юную папуасскую парочку, эффектно выглядевшую в ярких комбинезонах PASA c эмблемой в виде золотой райской птички.
— Они придумали концепт, — уточнил Ематуа, — главную идею. Про это и был конкурс.
— Концепт получился именно такой, что реализовать его оказалось удобнее всего путем контракта между PASA и вашей фирмой Hikomo? – уточнила судья.
— Ну, может ведь Паоро иногда нам улыбнуться, — скромно ответил Ематуа, поднимая глаза вверх, как будто рассчитывал увидеть там улыбку океанийской богини судьбы.
— Паоро… — задумчиво повторила Тин Фан, крутя в пальцах авторучку, — проще говоря, проект делала ваша фирма, не без участия Шуанга, так?
— Ну, да! Вы верно подметили, сен судья, так оказалось удобнее всего.
— И теперь вы строите эти «Trapo» по заказу из Папуа… В каком количестве?
— Пока мы построили полсотни. Сначала у нас была маленькая серия, но сейчас мы еще строим для Канады. И еще, мы расширили производство и начали принимать частные заказы. Обычные спейс–скутеры слишком дорогие. Среднему канаку это не по карману. Можно арендовать, но хочется иметь свой, в ангаре, верно? А цена на «Trapo», как на флайку. Потребительское качество, конечно, пониже, чем у дорогих моделей, зато…
— … Можно кого–нибудь разбомбить, — перебил Макрин, — Скажите, сен Тетиэво, зачем этой модели телеуправление, робот–пилот и устройство сброса гондолы?
— Для безопасности, — невозмутимо ответил Ематуа, — На любой учебной флайке есть и телеуправление, и робот–пилот. А на счет гондолы – это специфика космоса. Если у вас что–то случилось с крылом или пропеллером, то у гондолы есть аварийный параплан.
— А что вам сказала на это военная разведка? – поинтересовался Ашур.
— Ну, как обычно, — Ематуа пожал плечами, — Про бдительность, и про все такое.
— Понятно. Ну, что ж, выясним подробности у самой военной разведки. Суд объявляет перерыв на 1 час, а после перерыва заслушает объяснения полковника Аурелио Крэмо.
***
Фрэдди снова изобразил жест озадаченного орангутана, и толкнул Жанну плечом.
— Затопчи меня муха, если Элеа не была права. Меганезийскому суду насрать на этого гаагского прокурора. Им интереснее, не заигралось ли их собственное Гестапо.
— Получается, так, — согласилась Жанна и, окинув взглядом стол, добавила, — Ох, ничего себе! Это мы втроем столько сожрали!?
— По ходу, никого больше не было, — Элеа хихикнула, — Вы молодцы, что купили много. Кстати, а на завтрак что–нибудь будет? В смысле, поскольку мясо уже тю–тю…
— Овсяные хлопья с консервированным молоком, – нерешительно сказала Жанна.
— Давай просто утром сходим еще раз в лавку, — предложил Фрэдди.
— А правда, что в Канаде есть такой обычай: в конце утренней физзарядки валять друг друга в снегу? — спросила Элеа, — Я где–то в кино видела.
— После сауны, — уточнила Жанна, — Но это не только у нас. У вас то же самое. Меня на Никаупара из сауны сбросили в бочку со льдом. В смысле, вода там тоже была, но…
— Бассейн со льдом после сауны это понятно, — ответила меганезийка, — но снег, это ведь совсем другое! Он пушистый! Он такой прикольный!
— У вас в Антарктиде, на MBL точно такой же, – заметил Фрэдди.
— Да, но у меня все руки не доходят туда прокатиться. А здесь: вот он, снег.
Жанна ткнула Фрэдди пальцами в бок.
— А давай ее вываляем в снегу, раз она хочет? Тем более, говорят, есть обычай…
Раздалась клавесинная фраза из компьютера. Конечно, это опять была Хелги Сонстром.
— Hello! Извини, что снова тебя отрываю. Слушай, тут что–то непонятное. Этот Штаубе вообще ушел из зала на пирс и общается с какими–то клиентами своей фирмы. А когда прокурор Эйнфогел спросил у председателя суда, почему это разрешили, тот ответил: «что вы привязались к этому Штаубе, пусть занимается бизнесом, пока у нас перерыв».
— Немного странно, — согласилась Жанна.
— Это еще не все. Герр Эйнфогел передал в суд лист дополнительных обвинений против Штаубе. Сначала ему ставилась в вину только агрессия, а теперь добавились военные преступления, преступления против человечности и геноцид.
— Гм… Не слишком ли много?
— Да, Мне так тоже кажется. Но герру Эйнфогелу прислали из Гааги почти 10 гигабайт доказательных материалов. Наверное, там что–то достаточно серьезное…
— Знаешь, Хелги, отправь мне этот лист обвинений по e–mail. Он же у тебя есть, верно?
— Конечно есть, сейчас отправлю… Все, он у тебя.
— Вижу, — сказала Жанна и нажала значок «print».
Подошедшая Элеа без церемоний, взяла лист, выползший из принтера, пробежала его глазами по диагонали, фыркнула и прокомментировала:
— Эти кондомы включили сюда все свое меню. Завтрак, ланч, обед и ужин.
— В смысле? – не поняла Жанна.
— В том смысле, что они предъявили Штаубе вообще весь криминал, который входит в компетенцию международного трибунала. По ходу, эти исламисты заплатили за голову Штаубе офигенный аванс в Гаагу. Ладно, фиг с ними. Я пойду, сварю кофе, ага?
Хелги на экране удивлено моргнула несколько раз, будто ей попала пыль в глаза.
— Жанна, кто эта девушка в одном фартуке? Извини, если это что–то интимное…
— Нет, Элеа моя приятельница и коллега. Уточняю: не лесби.
— Я групповая бисексуалка с уклоном в зоофилию! – крикнула Элеа с кухни.
— В ихтиофилию, — торжественно поправил ее Фрэдди.
— …Она из Меганезии, — пояснила Жанна.
— Из Меганезии!? О, боже…
— А что тебя удивляет?
— Нет, ничего… А парень, который сказал про ихтиофилию, он тоже из Меганезии?
— Нет, я из Арктики! С Баффиновой Земли. Отморозил голову и влюбился в Жанну.
— Он шутит? – осторожно спросила Хелги.
— На счет головы – возможно, шутит. На счет всего остального – вроде бы, нет.
— А–а… Слушай, а как бы ты сказала в репортаже про эти новые обвинения?
— Как я бы сказала, тебе говорить не советую, — ответила Жанна, — Тебе лучше просто сказать: Верховный суд интересуется отношениями, возникшими между бизнесом и спецслужбами в этом деле. Акцию Штаубе суд рассматривает только из любопытства.
