Ознакомительная версия.
Буду козырять тем, что основал собственный клан, все равно больше мне нечем похвастать. Ни под водой жить не умею, ни в протуберанцах купаться. Высокое (от двух мегапаскалей) давление плохо переношу, так же как и гравитацию больше четырех стандартных единиц… Посчитал собственные недостатки и ужаснулся!
Прощание с новыми друзьями
8/239, вечер. С «Пионером» все оказалось в порядке, станция приветила Никласа и его новых товарищей веселыми огоньками управляющей панели и приборных подсветок. Даже не пришлось обновлять капсулу с антиматерией в энергетическом блоке. Дрезина с увесистым содержимым кое-как втиснулась в узкий проход между гравитационным креслом и двигательным отсеком, и биоформы ловко, явно не впервой переместили 7-дырокол на его место.
Никлас помог им развесить по ячейкам черные микродыры, руководствуясь указаниями негэнтропа, и подвел к ним кабели. Обе камеры, приемная и отправляющая, сигнализировали о готовности к переброске вещества.
– Куда вас отвезти, босс? – спросил «Нептун».
– Притормози. Почему ты считаешь меня своим хозяином, брат?
– Такова последняя воля Леонида-1, – печально пояснили биоформы в один голос. – Он покинул нас навеки, завещав продолжить его дело или спастись у хорошего человека.
– Значит, он предвидел беспорядки в своем доме?
– Да, он предупредил нас о возможном визите многомерной сущности и посланца Гелиодезической комиссии.
Никлас решил, что проводить дознание в такой трудной и тесной обстановке вряд ли имеет смысл – только еще больше запутаешься. Пока неведомый прозрачный враг не вернулся и не порушил остатки действующей аппаратуры, нужно убираться отсюда как можно скорее.
К тому же куда их еще девать, этих кремний-органических безумцев? Составят компанию одинокому «Динго»…
Историк ввел в транспортный чип дырокола адрес своей планеты и уселся в кресло, предоставив «Нептуну» возможность действовать. Пока энтроп выкатывал атомную дрезину наружу, тот тестировал 7-дырокол, при этом почему-то заметно нервничая. Видимо, ему уже доводилось пользоваться устройством, и воспоминания об этом сохранились не самые гладкие. Глядя на него, и Никлас встревожился. Некстати подумалось, что они возвращаются в обитаемую область Вселенной, густо нашпигованную транспортными магистралями в 6-мерном пространстве. Как бы не столкнуться с какой-нибудь посылкой или человеком… Но делать, разумеется, было нечего, приходилось рисковать. Хорошо еще, что Чанг-33 не успел оттаять и лежал в закутке «Пионера» спеленатым, будто антинейтроны в капсуле.
– Ну, стартуем!
Негэнтроп послушно запустил азотный двигатель, аккуратно вывел станцию из-под навеса, взметая соплами мелкую каменную крошку на стартовом мини-комплексе. Крепежные штанги отпали еще раньше. На обзорных экранах царила черная мгла с крупинками звезд, никаких признаков белого карлика действительно не просматривалось.
Защелкали датчики противометеорной защиты, направляя в непрошеные микроскопические камешки сгустки гравитации. Скоро поверхность Беты представлялась уже обозримым непроницаемым диском, заслонившим от беглецов часть неба, и продолжала неумолимо уменьшаться. Где-то там оставался пустой дом Леонида-1, обесточенный и холодеющий – когда еще человек (то есть гелиодезист или демограф) вступит в его помещения, чтобы узнать все о судьбе его строителя?
Тем временем коррекция точки прибытия завершилась: автоматика выбрала для нее пустую (согласно атласу) область космоса на расстоянии в десятую часть парсека от центра системы. Переместить «Пионер» сразу в семейный дырокол Никласа было, конечно, невозможно.
Обратная черная дыра вспухла, поглощая станцию, за какую-то долю наносекунды, и в следующее мгновение историк с облегчением увидел свое солнце.
– Повреждение в контуре жизнеобеспечения! – взвыл бортовой компьютер. – Для устранения обратитесь к руководству по эксплуатации.
– Это опасно? – не сдержался Никлас.
Он не почувствовал никаких фатальных изменений ни в радиационном фоне, ни в атмосфере.
– Сейчас протестируем.
Негэнтроп метнулся к панели управления и стал ловко щелкать разными клавишами, не полагаясь на мысленное управление. Может быть, здесь его даже не было – «Пионер» отличался простотой и… надежностью, которая дала сбой. Не иначе он все-таки пересекся на 6-мерной дорожке с другим телом.
– Термопара накрылась, хозяин, – резюмировал «Нептун». Энтроп в это время суетился вокруг него, заглядывал через плечо и выполнял простые команды – замыкал открытые контакты, поворачивал голограмму схемы поврежденного контура и тому подобное. – Жить будем.
– И все? – облегченно вздохнул историк.
– Нет, динамическая защита тоже повреждена. Но это не опасно, радиационный фон совсем слабый.
– Это временно… Двигай к планете.
«Нептун» поймал маячковый радиосигнал, настроил координаты прибытия и передвинул станцию на околопланетную орбиту. Двигатели придали «Пионеру» горизонтальный импульс, и он стал спускаться по пологой траектории. Тут уже порядком фонило – не только от звезды, но и от самой планеты. Однако интенсивность излучения оставалась в норме, и ни историк, ни биоформы не обеспокоились.
Но Сакки NGC 4320 Чанг-33 очнулся и моментально вытянул конечности, а голова у него выскочила из туловища, будто спора из гриба. Глаза маслянисто сверкнули, как флуоресцентные икринки.
– Где мы?
Гелиодезист вскочил и обежал взглядом череду приборов на панели управления, 7-дырокол, скромное кресло с Никласом и обе биоформы. Историк мысленно простонал, сдерживая слова недовольства. Не хватало еще, что чиновник примется командовать и погонит станцию к себе в Комиссию. Но эта мысль тут же отпала за нелепостью – Чанг-33 слишком опасался задействовать 7-дырокол в обитаемой Вселенной.
– Спускаемся к моему дому, – сказал Никлас.
Легкое свечение уже возникло вокруг выступающих частей станции – та довольно круто входила в разреженную, однако ощутимую атмосферу Галилеи, находясь в тени планеты.
– Во имя Хаббла! – расслабился Сакки. – Так мы спасены? Я что-то не помню последние минуты…
– Вот уж неудивительно. Без этих бравых ребят мы бы сейчас мерзли в NGC 69307-3.
Чанг-33 вновь лучился бодростью и административным пылом, однако никак не мешал управляемому снижению. Тратить антиматерию Никлас не торопился, ведь все ее несусветные запасы остались в покинутом (и теперь уже почти недоступном) доме Леонида-1, поэтому спускался «Пионер» медленно, на обычном химическом топливе. Уж пятиатомного-то азота никому жалко не было. Вырвавшись из лап оледенения, все четверо беглецов чувствовали себя превосходно и никуда не спешили. Станция поймала устойчивый сигнал стартового комплекса и через десять минут вышла на прямую траекторию полета, завершившуюся на пустой площадке возле дома Никласа.
Ознакомительная версия.
