Но ремиссия будет недолгой.
— Сколько?
— Дни. Может, недели. Откуда мне знать? Ты первая беременная баба в оболочке, которую я вижу.
— Сделай, что можешь, очень тебя прошу! Мне нужен этот ребёнок, но и бросить наших сейчас нельзя.
— Садись, — вздохнул я. — Сейчас карандаши найду…
— Проснись! — Змейса толкнула меня в бок.
В комнате темно, мы голые, по ощущениям — только что уснули. Но она уже быстро одевается.
— Что случилось?
— Не знаю. Слушай!
Я прислушался. Стены тут толстые, двери плотные, но всё же…
— Стреляют, что ли? — я подхватил с пола одежду.
— Похоже на то. И это внутри здания, на нашем этаже.
— Как караулы умудрились проспать штурм? — удивился я. — Почему тревоги не было?
— Без понятия… — Змейса уже одета, подхватывает с пола винтовку. — Мне нужна моя оболочка! Срочно!
Я накидываю куртку и достаю из кобуры пистолет.
— Двинули.
Мне тоже будет спокойнее, если она напялит броню. Оболочка крепкая, её не враз пробьёшь, а Змейса… Эх, ладно, не о том думаю.
Мы осторожно вышли в коридор, здесь выстрелы слышны отчётливее.
— Не похоже на штурм, — отмечает Змеямба.
Стрельба очаговая, короткие вспышки интенсивных перестрелок с паузами. Стрелковое, иногда гранаты.
— На зачистку похоже, — сказал я.
— Хреновое дело.
До апартаментов Змеямбы, где в большом прозрачном стакане плавает оболочка, надо пройти половину этажа — три коридора с поворотами и бог весть сколько комнат, не считал. Когда дверь в одну из них распахнулась, я чуть было не открыл огонь, но это оказался креоновский кибер. В руках у него крупнокалиберное ружьё, ствол дымится, пахнет порохом и кровью. Он ещё раз выпалил из него в комнату, от выстрела в помещении у меня сразу зазвенело в ушах.
«С кем он там воюет? Кто на нас напал?» — успел подумать я. А потом он нас заметил, развернул ствол и выстрелил в Змеямбу.
Я позорно протормозил — как же так? Киберы же за наших? Зме отреагировала быстрее, рыбкой нырнув в комнату напротив. Заряд картечи вышиб кусок филёнки.
— Ах ты сука! — завопил я, сам себя не слыша.
Вблизи такой калибр — как лопатой по ушам.
Пистолет уже в руке, и киберу прилетает в забрало — раз, другой, третий, но он и не думает падать, хотя сорок пятый калибр — штука мощная. Водит стволом, видимо прицел в шлеме я всё-таки повредил, потом стреляет наугад, приблизительно в мою сторону. Кажется, что сноп пламени, толстый, как из осадной мортиры, летит мне прямо в лицо, но нет — только дёрнуло ухо воздушной волной. Стреляю ещё трижды и, распахнув плечом дверь, вваливаюсь в комнату под грохот нового выстрела. Прижимаюсь к стене, меняю магазин. Теперь ему придётся зайти внутрь, и я выстрелю в башку почти в упор. Если и это его не проберёт — то я даже и не знаю…
В коридоре знакомо хлопнула винтовка Змеямбы, грохнул ещё один выстрел кибера. Чёрт, придётся её прикрыть. Высунулся в коридор — кибер лезет за Змейсой в комнату, удачно повернувшись ко мне задом. Всё-таки они не очень умные. Третья пуля чётко входит ниже затылочной пластины шлема, и кибер неловко заваливается, заливая кровью пол. Кровь у него красная.
— Зме, ты цела? — сам себя не слышу, ну и гаубицы у этих тварей. — Цела, спрашиваю?
— Повезло, — отвечает она. — Щепка в руку засадилась, а так ничего.
— Дай вытащу…
— Это что, не наш кибер? — спрашивает Змеямба, пока я вытаскиваю из её бицепса длинный тонкий кусок дверного полотна и залепляю ранку пластырем. Действительно, ерунда, могло быть хуже.
— Вроде наш, — сообщаю я, осмотрев мёртвого (или правильнее говорить сломанного?) бойца. — Вот же эмблемы Дома везде.
— Так какого хрена?
— Понятия не имею. Не знаешь, кто это был? — я заглядываю в дверь комнаты, из которой вышел кибер.
— Без головы все мужики одинаковые, — нервно отвечает заглянувшая туда же Змеямба.
Кто-то из наших бойцов. Одеться он не успел, только схватиться за автомат. Заряд картечи пришёлся в лицо, голову расплескало по комнате, и узнать его проблематично.
— Мне нужна моя оболочка! — повторяет Зме.
Мы идём дальше. Периодически откуда-то доносятся выстрелы, но в ушах звенит, слышно, как сквозь вату, я не могу понять направление. Перестрелка нарастает, принимает упорный интенсивный характер — где-то кто-то очухался, закрепился, собрал товарищей, оказывает организованное сопротивление. Истребление превращается в бой.
Следующий кибер вывернул из-за угла метрах в десяти, и мы среагировали первыми — моя пуля бесполезно срикошетила от шлема, но бронебойка Змеямбы повредила дробовик. Кибер дёрнул цевьё, оно застряло, он дёрнул ещё раз, получил мою пулю в шею, оторвал цевьё, получил пулю Змеямбы в грудь. Пуля пробила щиток, он никак не отреагировал, метнул сломанный дробовик в нас с такой силой, что, если б попал, — убил бы нафиг. Не попал, пошёл в рукопашную. Зме успела сделать в нём ещё три дырки, я расстрелял магазин и вставил последний, а потом за его спиной выросла чёрная тень, мелькнул меч, голова кибера покинула плечи. Тело постояло, заливаясь кровью, потом рухнуло. Эффектно.
— Киберы рехнулись, — сообщила Калидия.
— Мне нужна оболочка! — ещё раз повторила Зме.
— Я провожу, — сказала дочь владетеля. — Алиана, иди сюда, здесь наши.
Из коридора нарисовалась ещё одна оболочка, с меча капает кровь.
— Минус два, — говорит спокойно моя ассистентка.
Над её головой пролетает дрон, когда я попадаю в поле зрения камеры, приветственно качается вправо-влево. Значит, Дмитрий пока жив.
— Было семьдесят юнитов, — ответила Калидия. — У нас ещё много работы.
***
— Пятьдесят семь «двухсотых»! — орёт на Креона Слон.
— Я не понимаю вашего сленга, — отвечает тот крайне недовольным тоном.
— Пятьдесят семь человек убито, — повторяет командир. — Почти столько же ранено, из них восемнадцать — очень тяжело. Наш медик творит в буквальном смысле чудеса, но большую часть придётся списать в безвозвратные.
Я молча киваю. За сутки, помимо бинтов, медикаментов и шовного материала, я извёл гору карандашей, кучу бумаги и почти всего себя. Но я всего лишь не дал им умереть. Ружья киберов очень мощные.
— И это ваши
