Шейла сидела на уроке эстетики, устремив взгляд на миссис Ларсон и притворяясь, что внимательно ее слушает.
Парта Анны пустовала, но никто ничего не заподозрил, потому что все знали — ее отправили в карцер. Правду знала только Шейла. Только ей было известно, что случилось на самом деле. Она от корки до корки прочла дневник Анны и была в курсе всех ее планов. Кроме того, ранним утром, когда Мэйзи в ярости кричала на Анну, рыжая девушка не спала.
Шейла тоже очень сильно рассердилась. Анна не взяла ее с собой. «Из всех воспитанников Грейндж-Холла именно я, а никакая не Анна больше всего заслужила свободу», — с жаром повторяла про себя Шейла. Анне здесь нравилось. Анна была Лишней. А Шейла ненавидела каждую секунду, что провела в этих серых стенах, и больше всего на свете хотела оказаться во Внешнем Мире, увидеть дом и родителей.
Однако Анна оказалась не такой умной, какой себя воображала, и это несколько утешало Шейлу. Анна предпочитала верить, что она все предусмотрела, что она самая Ценная Лишняя, которая когда-либо появлялась на свет. Но если бы это было действительно так, разве смогла бы она так глупо потерять дневник? Если бы она была такой умной, то непременно бы заметила, как Шейла вытащила у нее из кармана заветную книжицу, когда мистер Саржент волок ее по классу. Теперь дневник присоединился к чудесным розовым гольфам, которые она заполучила во время дежурства в прачечной.
«Да уж, — подумала Шейла. — Анна допустила страшную ошибку, отказавшись взять меня с собой».
Рыжеволосая девушка сунула руку в карман, с наслаждением дотронулась пальцами до мягкой замши и, улыбнувшись, посмотрела на миссис Ларсон.
Джулия перевела взгляд с Анны на Питера. Ребята вымылись, переоделись, а нога Питера была перевязана. Теперь они с аппетитом ели, правда, для этого ей пришлось потратить немало времени, добиваясь от них признания, что они голодны. Наряженные в ее с Энтони одежду, они смотрелись нелепо, но другого выхода не было. Что Джулии было делать? Не могли же они и дальше оставаться в этой ужасной грязной форме.
Ребята то и дело нервно стреляли глазами, будто бы ожидая, что в дом в любой момент ворвутся Ловчие.
— Так вы собираетесь спрятаться в грузовике? — спросила Джулия.
— Да. В грузовике, который едет в Лондон. В Подполье меня научили, как их взламывать, — ответил юноша.
Джулии показалось, что она заметила в его глазах искорку гордости.
— А что, если вам не удастся отыскать грузовик до Лондона? — качнула она головой.
— Пойдем пешком, — тихо, но вместе с тем решительно ответила Анна. — Правда, Питер?
Питер кивнул.
— Больше мы ничего не можем вам сообщить, — вполголоса произнес он. — Вдруг вас будут допрашивать и пытать?
— Пытать? Меня? — Джулия улыбнулась. — Питер, у нас в стране никого не пытают.
Но Питер не улыбнулся в ответ.
Джулия смотрела на серьезные лица ребят и не понимала — радоваться ей или огорчаться. Теперь она догадалась, почему Ловчие назвали мальчика смутьяном, — все дело было в выражении его глаз. Они сверлили, смотрели с вызовом. Это были глаза человека, который ничему не верит, и поэтому в его присутствии делалось неуютно.
От внимания Джулии также не ускользнуло и то, как Питер смотрел на Анну. Казалось, он не знал что с собой делать. Когда миссис Шарп ее хвалила, юноша буквально каменел от гордости. Он вился вокруг Анны, будто бы опасаясь, что она в любой момент может исчезнуть, растаяв в воздухе.
Замечала Джулия и то, как на юношу смотрела Анна. Насколько помнила Джулия, девушка раньше выглядела так, словно добровольно несла на своих хрупких плечах бремя всего мира, искренне полагая, что этого недостаточно, что следовало бы взять больше. Питеру удалось снять часть бремени с ее плеч. Каким образом — Джулия терялась в догадках. Она и сама пыталась в свое время это сделать, но не преуспела.
Теперь, когда Питер был рядом с Анной, где-то в глубине ее темных девичьих глаз чувствовался покой.
Девушка переоблачилась в спальне, после того как миссис Шарп предусмотрительно плотно задернула занавески. Поначалу Анна обрадовалась при виде чистой, красивой одежды, но стоило ей снять форму, как в ней что-то переменилось. Анна лихорадочно обшарила карманы, словно искала что-то, хотя и заверяла Джулию, что это не так. Потом кинулась в заднюю часть дома и выглянула из окна, хотя Джулия и предупреждала, что это опасно. Теперь Анна сидела бледная как смерть. На лбу проступили бисеринки пота, а глаза потемнели от волнения. «Должно быть, боится, что ее поймают, — решила Джулия. — Может, даже жалеет о содеянном».
— Вы будете как белые вороны, — задумчиво произнесла она, облокотившись на кухонный стол.
Прежде чем кто-нибудь из ребят успел ответить, раздался телефонный звонок. Джулия от неожиданности вздрогнула, а Анна с Питером сорвались с мест, готовые бежать в поисках укрытия.
Искренне надеясь, что это не Барбара, миссис Шарп сняла трубку.
— Джулия? — Это была не Барбара.
— Это ты, — с облегчением вздохнула миссис Шарп.
— Я просто хотел проверить, все ли с тобой в порядке. Мне рассказали о побеге.
— Энтони, да что со мной может случиться? — закатила глаза Джулия. — Это же Лишние сбежали, а не убийцы.
— Все равно мне это не нравится. Ловчие к нам уже заходили?
— Были сегодня утром.
Джулия настороженно посмотрела на Анну и Питера. Господи, хоть бы они сидели тихо как мышки! Если Энтони узнает, что она скрывает беглых Лишних, он просто ее не поймет. Да и сама Джулия, положа руку на сердце, плохо понимала, что делает.
— Как ты думаешь, чем дело кончится? — спросила она.
— Чем кончится? Поймают, естественно. От Ловчих им не уйти. Ты ведь это хотела узнать?
На несколько секунд воцарилось напряженное молчание.
— А потом? — наконец промолвила Джулия. — Что с ними сделают потом?
— Что с ними сделают? — недоверчиво переспросил Энтони. — Ну накажут. Посадят. Если в живых останутся.
— В живых? — ахнула миссис Шарп.
— Именно, — вздохнул Энтони. — Не скажу, что это одобряется на официальном уровне, однако Ловчим, в случае угрозы для жизни, предоставляется определенная свобода действий. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я толкую. Похоже, мальчик особенно опасен.
— Но ведь это же ужасно, — покачала головой Джулия, стараясь не смотреть на Питера. — Они не имеют на это права.
— Если бы ты обнаружила, что беглые Лишние прячутся у нас дома, ты бы заговорила иначе, — резко произнес Энтони. — В первую очередь, ты не должна забывать о том, что Лишние не имеют права на жизнь. Вообще никакого. Каждый новый человек, что появляется на свет, представляет угрозу нашему существованию. Поддержание его жизни требует ресурсов, которые нужны нам самим, Правоимущим.
