Она тревожно прислушивалась. Один из шагоходов уже достиг берега, и десяток бродяг столкнулись с поселенцами. До нас доносились далекие выстрелы, крики и лязг железа. Но Илву тревожил другой звук, который я тоже услышал, – сквозь кусты по направлению к городу ломился кто-то большой и тяжелый. И мы находились у него на пути.
– Смотрите! – закричала Волчица.
Прямо на нас мчались два преобразившихся для бега ловчих. Сейчас они мало походили на деревья и напоминали скорее огромных бронированных львов. Ветви-отростки торчали на их шеях, словно гривы. Позади ловчих бежал отряд вооруженных эльфов, среди которых я заметил смуглого рубаку, погибшего в городе от рук бродяги. Но кроме мужчин, там была еще женщина.
– Ишраг! – зарычала Илва. – Жалкая трагш!
Из кустов выпрыгнул мастаф и замер у ее ног.
– Возьми ее! Трагш! – скомандовала Волчица, и пес черной тенью метнулся в кусты. – Это моя мать! Та, что принесла меня в жертву!
Бежать было бесполезно – ловчие стремительно приближались, и нам оставалось лишь драться. Один из них – более крупный, с наростами на голове в виде бараньих рогов, вырвался вперед.
– Этот твой! – выкрикнул Ефимовский. Он улыбался – опасность доставляла ему удовольствие.
Я прицелился в ловчего из пароэфирного ружья. Вот отвел клинок и замер словно статуя – спокойный и готовый к бою. Илва сжалась, подняв арбалет.
– Та, что меня убила. Я ведь давно мертва, – шептала она. – Я давно мертва.
Она выпрямилась, и ее глаза закатились, став белыми.
Прицельный выстрел! Пуля ушла немного выше и срезала ловчему рог. Монстр остановился, помотал головой и заревел. Второй зверь налетел на Вота, и они кубарем покатились по земле. Я выстрелил повторно. Вновь неточно! Пуля попала монстру в переднюю лапу, но его это не остановило. Илва упала и выгнулась, царапая землю пальцами. Вдали, среди отряда эльфов, послышались крики и звон мечей – Волчице удалось взять под контроль темнокожего эльфа. Тот прикончил ударом в спину одного из собратьев и теперь отбивался от троих из них.
– Почему не колдуешь?! – закричал я Ефимовскому, и в этот момент на меня набросился однорогий ловчий.
Перед тем как его лапа должна была снести мне голову, я успел выстрелить и на этот раз попал прямо в сердце.
«Нанесен критический урон 25».
Ловчий заревел и рухнул на землю. Сражающийся со своим противником Вот вскочил на ноги, но новый удар отбросил его к обрыву. Бродяга мгновение балансировал на краю, стоя среди побегов ползуна, а затем свалился в пропасть. Ефимовский, смеясь, бросил карту в чудовище. Ловчего подняло над землей, и он повис, растопырив лапы, беспомощно вертя головой.
Со стороны врагов прилетело несколько стрел. Одна из них впилась в спину ловчему с тем звуком, с которым пробивают древесину, вторая просвистела возле моей головы.
– Уходим! – закричал я, бросаясь к Илве.
– Не спеши, – рассмеялся Эс Бэ. – Испортишь все веселье.
Он повел рукой, и от его движения нога ловчего оторвалась и отлетела в сторону, оставляя в воздухе кровавый след. Ловчий заревел, из его рта вырвались клочья пены.
– Возьми ее, – шептала бьющаяся на земле Илва. – Перегрызи ей горло.
Белоголовый эльф сражался со своими же собратьями. Где-то среди фехтующих прыгала тень мастафа.
– Убей ее! Убей сейчас же, – стонала Волчица.
Новая стрела вонзилась в землю возле меня. Ефимовский щелкнул пальцами, и левая рука ловчего упала ему под ноги, дергаясь, как оторванная лапа паука-сенокосца. Рев монстра перешел в жалобное визжание.
– Хорошее заклинание, – сказал волшебник. – Хорошая игра.
Он бросил еще одну карту, и огненные стрелы исчезли среди бегущих к нам эльфов. Один из врагов вспыхнул горящим факелом, закричал и спрыгнул вниз с обрыва. Белоголовый эльф, пронзенный несколькими мечами, повалился вместе со своим противником. Илва взвизгнула и открыла глаза.
– И финальный аккорд! – Эс Бэ хлопнул в ладоши, отрывая ловчему голову, и визг монстра оборвался на высокой ноте.
Какой же уровень у Ефимовского? Многие бегущие к нам эльфы отстали – никто из игроков не спешил отправляться в лимб, нарвавшись на столь сильного колдуна. Вместо этого враги предпочли обстреливать нас издали. Впереди держались лишь двое, и Эс Бэ мановением руки бросил на них обезглавленное тело ловчего. В это мгновение в плечо волшебнику вонзилась стрела. Удар был такой силы, что Ефимовского развернуло и заставило опуститься на колено. Он выругался, и речевой фильтр заглушил его возглас.
Одному из эльфов не повезло – он никак не мог выбраться из-под тела ловчего, но второй бежал прямо на меня, выписывая в воздухе восьмерки мечами. Я несколько раз выстрелил, но эльф, казалось, уклонялся от пуль. Я едва успел выхватить кинжал, чтобы отразить его удар. Наши клинки со звоном столкнулись. Свист второго меча – и моя куртка повисла на груди двумя разрезанными клочьями.
«Получен урон 4».
Очнувшаяся Илва схватила арбалет и выстрелила эльфу в спину. Но мой противник смог развернуться и отразить болт взмахом меча. Однако драться на обе стороны он не успевал. Мой кинжал вошел ему между лопаток по самую рукоять, нанося пять единиц урона. Эльф на мгновение замер, и я выстрелил ему в голову. Прежде чем тело врага опустилось на землю, Волчица уже подскочила к придавленному ловчим эльфу. Нагнулась, провела ножом – раз, другой – и выпрямилась.
– Ишраг, – процедила она.
Вся забрызганная кровью, Волчица стояла над поверженным противником и рычала, глядя на остановившихся врагов:
– Иш-ш-шраг! Я убью тебя! – И она бросилась к противникам.
– Стой! – закричал я, но Илва уже исчезла среди колючего кустарника.
Ефимовский выдернул стрелу из плеча и теперь пил исцеляющее снадобье. Красная жидкость текла у него по подбородку.
Волшебница эльфов, подняв руки к затянутому тучами небу, читала заклинание. Где-то совсем близко сверкнула молния, и над водой прокатился гром, эхом отразившийся от берега. Я выстрелил в эльфийку из ружья. Промах! Новый выстрел. Опять промах! Да что такое?! Волшебница явно поставила защиту.
– Ламберт!
Мне показалось, или я действительно услышал крик Вота?
– Останови ее! – прокричал я Ефимовскому и бросился к обрыву, ожидая увидеть среди волн тело в металлических доспехах. Но бродяга оказался жив. Он висел в нескольких метрах от края, схватившись за спускающиеся побеги ползуна.
Новая молния исчезла в океане, и ветви вьющегося дерева вздрогнули от грома. Стеной хлынул ливень, вмиг залив все окружающее водой. Мутные потоки маленькими водопадами лились в пропасть. Рты ползуна громко и противно зачавкали, глотая живительную влагу.
