— Именно то, что мне нужно. За последние три дня я не получала никакой информации, кроме сообщений из газет и Би-Би-Си. И кое-каких известий от Сары из офиса. Kaк я поняла, больше всего хлопот причиняет «Трампитер».
— Да, там был веселенький скандал. В понедельник они вдруг поняли, что просчитались насчет линии партии, и бедному редактору перепало на орехи. На следующий день они поддержали линию оппозиции. Эксплуатация рабочих… В перспективе три долгих жизни, проведенные за фабричным станком. Невозможность выплаты соответствующей пенсии, даже когда пенсионный возраст увеличивается на сотни лет. Отсутствие продвижения по службе. Преимущества богачам. Преимущества интеллектуалам. Преимущества всей высшей администрации и аппарату управления. Усиление власти монарха. (Это оказалось не очень удачной мыслью, и они быстро откинули ее). Отсутствие возможностей для молодых. Ни в чем нет свежей струи. Повышение цен — вследствие повышения спроса со стороны взрослого населения. Бессилие национальной Службы здоровья в условиях перенаселенности, и тому подобное. Призывы ко всем профсоюзам объявить массовый протест. Намеки на всеобщую забастовку в том случае, если использование антигерона не будет признано уголовным преступлением.
По дороге сюда я проходила мимо стены где-то в районе Нотингема, на которой была надпись: «Запретить А-Г. Все на демонстр. Трафальг. Воскресенье!»
Они могут получить значительный перевес голосов. Вы же знаете, как делаются подсчеты. Кроме того, кто захочет стать объектом угроз или нападений? Не существует тайного голосования, их чартистские предки проливали за это кровь, а они…. Но это еще ничего не значит. Женщины против запрета, что бы они там не говорили своим мужьям. Во-первых, была допущена ошибка с королевой; во-вторых, им абсолютно все равно, что их мужья собираются голосовать за короткую жизнь для них.
— А церковь? Я слышала проповедь в воскресенье…
— Нет причин для волнения. Бредут не в том направлении: Кентуар — за; Эбор — за; Бат за; Уэлс — за; фактически, они все, в большей или меньшей степени, — за, хоть Лендаф и Ньюкалс еще колеблются. В конце концов, быть против — равносильно самоубийству вследствие пренебрежения возможностью жить, правда? Но существуют некоторые небольшие секты, которые придерживаются, как они заявляют, фундаментальной линии. Рим, кажется, все еще раздумывает, а наша информационная служба там не очень хорошо налажена по известным причинам. Биржа пока что не работает и вынуждена закрыться на некоторое время, но, я думаю, вы об этом знаете. В целом, как мне кажется, дела не так уж плохи. Члены нашей Лиги ведут большую разведывательную работу, внутреннюю и внешнюю, и хоть мы не можем выступить как большая партия Новой Жизни, но мы на это и не претендуем. Как я уже вам говорила, Лидия Вашингтон создает специальную организацию на случай, если в ней будет нужда.
Мы слышали, что наш член парламента очень несчастен, бедняга. Если он санкционирует использование А-Г, это вызовет хаос по всей стране, а также бунт левых. Когда же он попытается его запретить, это снова приведет к такому же протесту, чуть ли не к революции, — и наша партия Новой Жизни займет передовые позиции на другой уже день. Уже теперь в клубах ставят четыре к одному, что он санкционирует А-Г на том оснований, что раньше или позже это надо будет сделать, ибо зачем позволять иностранцам первыми использовать это средство? Возможные последствия — это население с большим жизненным опытом и, вместе с тем, с большими возможностями, таким образом, мы только выиграем, если будем первыми.
— Естественно, они начинают понимать, что все это означает, — сказала Диана.
— Если он согласится санкционировать, основным вопросом станут отношения с Китаем,
— Китаем?! — воскликнула Диана изумленно и взволнованно.
— Моя милая, вам не следовало бы так удивляться, — сказала Жанет.
— Но я все-таки удивлена, — ответила Диана. Она вдруг вспомнила, что недавно пережили Ричард и Зефани. Зефани вспоминала, что, ее рассказ об источнике сырья, слышало три человека. Информация могла просочиться от любого из них.
— Ну так что с Китаем? — спросила она.
— Говорят, что это единственный источник поставки того вида лишайника, из которого получают антигерон, — сказала Жанет, внимательно наблюдая за Дианой.
— Понятно, — голос и лицо Дианы выражали полное равнодушие.
— Итак, если китайцы узнают, зачем мы покупаем лишайник, это будет конец всему. Они захотят воспользоваться им сами, а если нет, то он попадет в длинный список служащих таможен…
— Так или иначе, но похоже на то, что мы не получим его, — продолжала Жанет. — И что тогда? Есть ли вообще смысл вести кампанию за антигерон?
Диана медлила с ответом.
— Я не согласна, что это единственный источник, — проговорила она наконец.
— Хорошо. В таком случае будьте осторожны. Я просто рассказала вам, что говорят, будто этот лишайник импортируется из Китая и обрабатывается для вас в Дарр-хаузе.
Диана вдруг встала.
— Но это же абсолютный абсурд, Я сама получаю лишайник и сама его обрабатываю, и это не имеет никакого отношения к Дарр-хаузу. Это полнейшая выдумка.
— Моя милая, не смотрите на меня с такой ненавистью, не я это придумала.
— Нет, конечно, нет, Жанет. Но из всех самых мерзких и самых безумных речей, которые будут вестись… О Жанет, задержитесь на несколько минут. Я должна подумать.
Диана подошла к окну, а затем, будто передумав, вышла в сад. Она провела там почти десять минут, глядя на вершины деревьев, и, наконец, вернулась назад;
— Жанет, я хочу выступить по радио, — сказала она живо. — Мне все равно, по какой программе, но именно в субботу вечером. Всего десять минут. Даже пять. Я хочу рассказать им все об антигероне. Ответить на те вопросы, которые я раньше оставляла без ответа. Можно ли это устроить, как вы думаете?
Жанет усмехнулась.
— В сложившейся ситуации отказ любой службы радиовещания казался бы невероятным. Но я не вижу, каким образом то, что вы собираетесь сказать, может изменить положение. Разве, что вы имеете какой-то другой источник сырья?..
— Не думайте сейчас об этом. Устройте мне выступление. Это очень важно. И сообщите о выступлении публично — непременно сообщите.
— О, об этом широко сообщат… Но я не вижу…
— Все хорошо, Жанет. Я знаю, что делаю. Устройте это для меня и продолжайте организацию Лиги, Кажется, ей придется заявить о себе гораздо раньше…
Как только за Жанет Тьюли закрылись двери, Диана связалась по телефону со своим офисом.
