Она замолчала. Славка все гладил ее и все бормотал, успокаивая; теперь Лидке неприятны были его прикосновения. Вспоминались масляные глаза веселой Вали… нет, скотина Саша, черноротая скотина, ему-то что?! Да пусть Славка хоть со всем лагерем лижется, хоть с Валей, хоть с Петром Олеговичем. Ему-то что, завидно?!
Из низкой полуподвальной двери выбрался Виталий. Болезненно сощурился, когда солнце ударило ему в лицо, следом вышел хмурый Петр Олегович. Его белая тенниска темнела двумя подмышечными пятнами пота.
– Стало быть так, лаборант Зарудная, – сообщил Виталий, глядя ей в лицо глазами-буравчиками. – До конца экспедиции осталось не так много. Никаких инцидентов, досрочных возвращений, рапортов и прочего ни мне, ни Петру не надо. Так что перетерпи, будь добра, пересиди в лаборатории. К морю не подходить. К катеру не приближаться. Надеюсь, больше никаких чрезвычайных происшествий не будет?
Петр Олегович избегал смотреть на Лидку. Зато Виталий глядел, будто закручивая на ее лице два железных болта. Лидка поняла, что не сможет не отомстить. Не ответить ему теперь. Даже под угрозой позора и новых насмешек.
– Я видела остатки Зеркала, там, в Воротах, – сказала она Виталию в глаза. – Я ВИДЕЛА. А вы – нет.
Петр Олегович поморщился, будто ему было стыдно за Лидку. Так непристойно, по-детски лгать, придумывать сказки, беспомощно набивать себе цену…
Оба повернулись и ушли, не говоря ни слова.
– Ну зачем ты, – устало сказал Славка. – Ну помолчать бы… Что ты мелешь?
– Я видела, – сказала Лидка, разом успокаиваясь. – Если бы не та отрава, что этот гад намешал мне в баллон…
– Это паранойя! – зло бросил Славка. – Кто тебе чего намешивал? Завтра окажется, что тебе салат отравили!
Он осекся.
Рядом стоял Виталий. Футболка его перепачкалась на животе, и оттого казалось, что желтая мышь побывала в дымоходе.
– Зарудная… Идем-ка со мной.
Блестящая сетка. Паутина, местами рваная, местами идеально гладкая и сверкающая на солнце. Сверкания Лидка нарисовать не сумела, но в целом получилось довольно похоже. Особенно учитывая слабую зрительную память, которую Лидка знала за собой еще с лицея. И уж, конечно, не получится нарисовать звуки. Мало того, Лидке и припомнить-то их толком не удавалось.
– Почему ты мне сразу ничего не сказала? – неприятным голосом осведомился Виталий.
– Я забыла. Потому что баллон, отравление и…
– Не было никакого отравления! Не мели ерунды. Чтобы отравить человека на глубине пять метров, яд в баллоне должен быть концентрированным и явным, а экспертиза не показала почти ничего!
– Почти?
– Ничего, что могло бы вызвать такую твою реакцию!
– А если ОН подменил баллоны перед экспертизой?
– Истеричка, – устало сказал Виталий. – С каким удовольствием я отправил бы тебя обратно.
– Так отправляйте! – Лидка погладила белый листок со своим кособоким рисунком. – Отправляйте… Я найду людей, которые мне поверят!
– Дай.
Виталий выдернул бумагу из-под ее рук. Снова поднес к глазам, и лицо у него было такое, будто через силу приходилось сосать приторно-сладкую карамельку.
– Вы не впервые это видите, – тихо сказала Лидка.
Виталий пожал плечами;
– Мало ли… Да, я видел нечто подобное. В отчетах по старым артефактным Воротам, которые исследовали несколько циклов подряд, в конце концов махнули рукой и открыли для туристов… Там была отдельная подборка «бредовых версий». И какой-то псих, вроде тебя, тоже увидел… паутинку. Правда, чуть более целую, чем у тебя. И еще там была специальная папка под названием «обмороки в створе». Всего случаев семь или восемь… Ты отключилась под воздействием Ворот. Оставь Сашку в покое.
– И теперь вы не подпустите меня к Воротам за версту? – желчно предположила Лидка.
Виталий поморщился.
Ночью ей приснился ребенок. Мальчик лет полутора, в белых трусиках, пузырящихся на ветру. Уверенно стоящий на плотных, чуть кривоватых ножках, причем на правой коленке – наполовину зажившая, замазанная зеленкой ссадина. В одной руке – ярко-желтый пластмассовый совок, в другой – резиновый кот с пищалкой на животе. Коротко остриженные русые волосы, большая круглая голова, глаза безмятежно-спокойные, лицо – маленький портрет Андрея Зарудного или, может быть, Славки – все едино. Пухлая ладонь сильнее сжимает резиновую игрушку, кот издает длинный писк, и еще раз, и еще.
Лидка проснулась. Над палаткой гулял ветер, протяжный писк еще стоял в ее ушах, выдуманный, приснившийся звук. Славки рядом не было. Она раскрыла наполовину зашнурованный полог и на четвереньках выбралась наружу.
Все эти бредни, эти идиотские байки про то, что бездетной женщине обязательно снятся ее нерожденные дети… Ну, было бы ему сейчас год-полтора. Пускал бы слюни, возился бы с погремушками, грыз резиновые кольца… И все. Ничего бы другого не было, ни университета, ни работы, ни экспедиции…
А на черта она нужна, эта экспедиция?! Ну, обмерили остатки Ворот, ну, установили, что ничего особенного они из себя не представляют, камень как камень, человечество таких арок настроило до фига и больше. Понять природу Зеркала мы не в силах, да и нет его здесь, Зеркала, одни фантазии…
В предрассветной полутьме светилось единственное окошко в помещении «штаба». Славки нигде не было видно; в отдалении маячила оранжевая, как апельсин, просторная палатка Валентины.
Лидка вернулась под тент. Свернулась калачиком и закрыла глаза.
И на этот раз без Саши обойтись не удалось. Он сидел за рулем катера, а Лидка сидела на корме и делала вид, что не замечает подводника. Свежий ветер развевал ее волосы, наконец-то вымытые с шампунем. Лидка знала, что выглядит эффектно, и знала, что эффекта хватит до первого соприкосновения с водой. Потом волосы облепят голову и шею, и смоется та минимальная косметика, которую она вопреки здравому смыслу нанесла сегодня на глаза и губы. Глупо краситься, отправляясь под воду, но именно сегодня Лидке хотелось продемонстрировать всем свою красоту и независимость.
И, надо сказать, кое-каких успехов она достигла. Техник Сергей поглядывал с интересом, водитель Валера проводил расфуфыренную лаборантку долгим удивленным взглядом, и даже Петр Олегович улыбнулся Лидке и помог перебраться с причала на катер. Виталий хранил профессиональную невозмутимость, Саша вел себя так, будто Лидки нет на свете.
А Славка… Славку она не видела с утра. Вернее, со вчерашнего вечера.
Ну и пусть. Он ей больше не нужен. Он… отработанный материал.
Море слегка волновалось. К Лидкиному поясу прикрепили страховку, Петр взял камеру, Виталий передал Саше бинокль:
