— А ты считаешь, что двадцать монет — это мало?
— Какие двадцать монет? — совсем растерялся Винни, чувствуя, что ничего уже не понимает.
— За поручительство, — неуверенно проговорил Деррек. — Твой упырь содрал с нас по пятнадцать аванса, а когда появился ты, забрал еще по двадцать на поручителя, и десять на патруль. Еще на гостиницу и непредвиденные расходы. Погоди, так он что, тебе не заплатил?
Слов не было. Да если б и были, наружу им прорваться не светило. В горле стоял ком таких размеров, что не протиснулось бы ни одно словцо. Винни помотал головой, развернулся и, не разбирая дороги, пошел в свою комнату.
Ему вдруг стало обидно. Не за то, что Петро не поделился с ним деньгами, он на это и не рассчитывал. Не за то, что нажился на нем. Скажи мертвяк ему обо всем в лицо, никакой бы обиды не было. У каждого свои цели. Кто-то в город идет, кто-то деньги делает. Помогли друг другу и на том спасибо. Но зачем обманывать? За что?
Чувство было такое, как будто его использовали и выбросили. В чужом городе, неизвестно с кем, неизвестно где. Бросило существо, которое он считал другом, несмотря на все его странности.
— Что, — догнал его голос Деррека, — на самом деле не заплатил?
Винни не ответил, он захлопнул дверь, щелкнул затвором и бросился на кровать. Лицом в подушку. По щекам текло. Но в этом было и кое-что хорошее. Со слезами выходили все страхи, непонимание и усталость последних дней. Он плакал, но плакал молча. Не для кого.
— Вот сволочь, а? — донесся сердитый голос Деррека.
Дверь с силой дернуло.
— Винни, открой, — попросил другой голос. Мессер.
Винни не поднялся с кровати, лишь беззвучно помотал головой, словно Мессер мог его видеть через стену.
— Винни, не расстраивайся, — увещевала Нана.
Они стояли под дверью и хотели помочь. Заботливые, хоть вроде бы и совершенно посторонние, и не люди вовсе. И от этой заботы почему-то хотелось плакать еще сильнее.
— Не расстраивайся, — вторил следом Мессер. — Ну, нету тебя денег, так у нас есть. Деньги — дело наживное. Не бросим мы тебя.
Да не в деньгах дело, — хотел ответить Винни. Но не мог. Захлебываясь слезами, он уткнулся в подушку и, содрогаясь всем телом, беззвучно всхлипывал.
Увещевания за дверью постепенно сошли на нет. Теперь трое, что остались там, переговаривались между собой. Говорили тихо. Даже если б Винни захотел подслушать, не разобрал бы ни слова. Лишь один раз Деррек взвился и рявкнул так, что услышали бы не только через запертую дверь, но и через этаж:
— Вот сволочь! Я ему ноги переломаю, пусть только вернется, паразит!
Как раз в это самое время Петро решил, что в гостиницу он не вернется. Если до встречи с лысым господином он еще подумывал о возвращении, то теперь решение было принято абсолютно точно.
Господин возник совершенно неожиданно и в планы упыря совершенно не вписывался. Встретился он ему в двух кварталах от гостиницы. Вернее сказать, приметил его Петро еще кварталом раньше. Пройдя пару домов, упырь пришел к выводу, что встреча была не случайной. Неприметный господин шел следом. Это не понравилось мертвяку, и он ускорил шаг.
Еще через пару домов «хвост» потерялся. Но не успел Петро расслабиться и вздохнуть с облегчением, как лысый господин в толстых очках преградил ему дорогу. Как человек умудрился оказаться впереди него, упырь не знал, но струхнул. А когда незнакомец обратился к нему по имени, Петро и вовсе стало не до шуток.
Теперь они расположились в небольшом ресторанчике за счет лысого господина. Странный человек уселся напротив и неприятно смотрел на упыря. Такие взгляды Петро очень не любил, но выбирать не приходилось.
Впрочем, вскоре он пришел к выводу, что незнакомец жрал его глазами скорее от скуки. Стоило только официанту принести заказ и откланяться, как лысый перешел к делу.
— Я ищу одного молодого человека, — поведал он, наконец. — Его зовут Винни Лупо. Странный юноша. Может рассказывать, что он прибыл из Витано.
— А я тут при чем? — состроил простецкую рожу Петро.
— При том, что именно с этим юношей вы пришли в город сегодня утром. Именно этот юноша поручился за вас на кордоне. Из этого можно сделать вывод, что вряд ли кто-то лучше вас знает, где найти этого парнишку.
Петро хмыкнул и пригляделся к лысому. В голове мертвяка вертелась сейчас только одна мысль. И чтобы привести ее к логическому завершению, нужно было понять, с кем он имеет дело.
— А он вам кто? — закинул удочку упырь.
— Друг, — не раздумывая, отозвался лысый.
— Что-то вы не очень похожи на его друга.
Петро осклабился, чувствуя, что подловил собеседника.
— Уж не меньше, чем ты, — сердито отозвался человек.
— Ну, знаете ли, я простой дохлый парень из захолустья…
Лысый поморщился. Петро замолчал. Нет, никого он не подловил. Да и непонятный дядя не верит ни единому его слову. Может быть, даже видит его насквозь. Что ж, хорошо. Тем лучше.
— Не мели языком, — посоветовал человек. — Давай по делу.
Петро благосклонно кивнул.
— Хорошо, тогда начнем с того, что нужно мне.
— А тебе что-то нужно? — притворно удивился лысый. — Мне казалось, у тебя все есть. И деньги, и возможность их тратить. А что еще может понадобиться простому дохлому… как ты там сказал?
Жлоб, решил для себя Петро. Или играет в жлоба. Нет, так дело не пойдет.
— Вы хотите, чтобы я продал друга? — поинтересовался Петро.
— Зачем? Ты не похож на человека, который ценит дружбу.
Спокойное непонимание лысого раздражало, выводило из себя. Петро видел, что собеседник придуривается, но сдержаться уже не мог.
— Может, я и не похож на парня, для которого дружба что-то значит. Но не надо считать меня идиотом, который согласен отдать бесплатно то, что имеет для кого-то ценность. Видите сумку? Может быть, она мне и не нужна. Может, она для меня ничего не стоит, и через час я ее выкину. Но если она понадобится вам, будьте уверены: я позабочусь о том, чтобы верно ее оценить.
Петро удивлялся собственной наглости, но отступать не собирался, да и отступать было слишком поздно. Упырь посмотрел на лысого. Рядом с такими людьми всегда было страшно.
Лицо лысого господина стало жестким, будто краюшка хлеба, которую весь день сушили на солнце. Внешне он вроде бы не изменился, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что лицо его окаменело. Блеснули очки. Или глаза под очками. Нехороший блеск. Петро поежился.
— Хорошо, — кивнул лысый. Тон его остался прежним, словно ничего не изменилось. — Сколько ты хочешь?
