— О Боже мой!
Алли стояла на запачканном серой полу подвесочной камеры, не веря своим глазам. Она попыталась посчитать, сколько здесь Послесветов, но сбилась со счёта. Много! На груди у каждого был намалёван номер, и у некоторых он зашкаливал за несколько сотен.
— Ты пришла освободить нас? — спросила девочка № 342.
Поскольку Алли не знала, удастся ли ей когда-либо спасти такое неимоверное количество Послесветов, она не стала отвечать на вопрос. Вместо этого она сказала:
— Я ищу двоих мальчиков. Они здесь новенькие. Одного зовут Ник, другого — Любисток.
Тут откуда-то с вышины раздался голос:
— Они на другой стороне.
Это говорил мальчик постарше, в бой-скаутской форме, с волосами цвета ржавчины, торчащими прямо вниз, что делало их похожими на опрокинутое пламя. Его канат был самым коротким — от головы мальчика до пола было не меньше пятнадцати футов. Он висел выше всех остальных и, естественно, имел наилучший обзор.
— Только и знают, что треплются без конца, — сердито сказал он. — Заставь их замолчать, надоели.
Алли вошла в самую чащу подвешенных и начала продираться сквозь них, попросту отталкивая их со своего пути. Те раскачивались, словно маятники, и ворчали, недовольные, что их потревожили. Алли попыталась вести себя поделикатнее, но всё равно — болтающимся на верёвках духам явно не нравилось её общество.
— Да заткнитесь вы, кретины! — взвился Бой-скаут. Алли призадумалась: интересно, если этот парень висит выше всех, то это автоматически делает его лидером группы? Или раз его так высоко занесло, то это даёт ему право заноситься над другими?
— Я сказал — заткнитесь! — рявкнул Бой-Скаут. — Будете шуметь — Оратор снова заорёт!
Оратор, который воспринял это замечание как напоминание о своих прямых обязанностях, тут же разорался. К несчастью, Алли как раз в это время проходила мимо него, и он завопил прямо ей в ухо. Алли рефлекторно выбросила руку в сторону и накрыла ладонью рот крикуна.
— А вот это, — веско сказала она, — совершенно ни к чему. Больше никогда так не делай. Никогда! — Оратор смотрел на неё ошалелыми глазами. — Ну что, договорились?
Пацан кивнул, и она убрала ладонь.
— А можно я совсем немножко покричу? — спросил он.
— Нет, — отрезала Алли. — Хватит, откричался.
— Вот чёрт, — был ответ, и после этого Оратор навсегда прекратил орать.
— Эй! — провозгласил кто-то. — Она заткнула нашего крикуна!
Вся подвесочная загремела от дружных внизголовых аплодисментов.
— Алли, это ты?
Ну, наконец-то, Ник! Девочка протиснулась ещё между несколькими «колокольчиками» и оказалась перед своими друзьями. Ник висел на высоте пяти футов над полом, так что его голова оказалась примерно на уровне её глаз. Любистка подвесили где-то на фут выше.
— Как ты сюда попала? — спросил Ник. — Я был уверен, что Проныра и тебя засунул в бочку!
— Я успела смыться до того, как он это сделал, — сказала Алли, слегка приврав.
— И ты просто так оставила нас там?!
Алли вздохнула. Они понятия не имеют, через что ей пришлось пройти, чтобы пробраться сюда, на это судно, но сейчас было не место и не время для рассказов. Она взглянула на Любистка, который улыбался и радостно размахивал руками, вися вниз головой.
— Привет, — сказала Алли.
То, что Любисток так спокойно и даже весело покорился своей судьбе, заставило Алли ещё острее прочувствовать свою вину.
— Это ужасно! Как МакГилл может творить такое?!
— Он же монстр, — напомнил Ник. — Делает то же, что все монстры.
— Хочешь повисеть с нами? — счастливо осведомился Любисток. — Около меня есть свободное место!
— Не обращай на него внимания, — сказал Ник. — У него крыша поехала. — Ник изогнулся и ухватился за собственные щиколотки. — Ты можешь перерезать верёвки?
Но мальчик с высоты предостерёг:
— Если ты освободишь их, МакГилл выбросит вас всех троих за борт. А может статься, придёт в такую ярость, что и нас тоже.
Он, пожалуй, прав. МакГилл был не просто злюкой, а непредсказуемым злюкой. Да к тому же, если она и освободит их, куда они потом денутся? Ну, выберутся из танка, а потом что?
— Я не могу пока освободить вас, — сказала она своим друзьям. — Но скоро я что-нибудь придумаю. Держитесь, не кисните, — и поморщилась при своём не совсем удачном каламбуре.
— Ты что, вот так просто уйдёшь и всё? — спросил Ник.
— Не забывай нас! — бодро добавил Любисток.
— Я скоро вернусь. Обещаю.
— Обещаешь? Ты уже один раз обещала, что поход к Проныре будет лишь лёгкой прогулкой, — напомнил Ник. — И видишь, чем всё закончилось?
Девочка не стала оправдываться. Ник был прав. Всё случившееся — её вина. Алли извинялась чрезвычайно редко, но в этот раз, когда она произнесла: «Я очень сожалею, простите меня», — эти слова несли в себе бремя всех тех извинений, которые она не сделала, пока находилась в числе живых. Потом она неловко обняла мальчиков, отчего они слегка закачались, и поспешила уйти, пока не разревелась.
Глава 18
Скинджекинг для чайников
«Сульфур Куин» курсировала вдоль Восточного побережья, и, время от времени ложась в дрейф, отряжала на берег в шлюпке часть команды — проверить, не попался ли кто в МакГилловы ловушки для Зелёнышей. Эти ловушки были, фактически, очень просты — замаскированные ловчие сети, подвязанные к деревьям. Зелёныш, проходя мимо, видел шоколадный батончик, или ведёрко с поп-корном, или ещё что-нибудь столь же притягательное, но в ту секунду, когда он собирался схватить приманку, сеть вздёргивала его кверху. Так он там и висел, пока не являлись посланцы МакГилла и не снимали его с дерева. Проще пареной репы.
МакГилл лопался от довольства. Всё складывалось отлично. Он даже уверовал, что появление в его жизни этой девчонки, Алли, тоже не было случайностью. Все силы вселенной объединились, чтобы работать на него. Силы света или силы тьмы?.. Э-э… ну, там видно будет.
На следующее утро после появления непрошенной гостьи МакГилл отправился в каюту Алли и застал её там за чтением одной из растреклятых книжонок этой Мэри, Королевы Сопляков.
Когда он вошёл, Алли, валявшаяся на кровати, мельком взглянула на него и тут же вернулась к прерванному чтению.
— Читать Мэрины книжки — сплошная нервотрёпка, — сообщила она. — Не разберёшь, где обман, где правда. Когда-нибудь я разоблачу всё её враньё.
МакГилл не смог удержаться от улыбки. Она не любит Мэри — в точности, как он сам! Хороший знак.
Он презрительно тряхнул башкой — это был заранее рассчитанный жест: сальные лохмы хлестнули по воздуху, забрызгав слизью переборку. Для вящего устрашения.
