А Кит не знал, что делать.
Позвать его?..
Тронуть за плечо?..
А жив ли он вообще?..
И тут сидящий встал и валко, неестественно, повернулся всем корпусом.
Ему было лет тридцать на вид, хотя в слабом синем свете зажигалки определить возраст было невозможно. Но бледность его лица сразу бросилась в глаза, как и странная неподвижность невыразительных глаз. И большое пятно вокруг губ, которое кит сначала принял за грязь. Но только сначала, потому что в следующий момент незнакомец поднял к лицу руку…
Две руки…
Нет, это была одна рука, с зажатой в ней кистью другой руки…
Он поднес эту другую руку ко рту и с хрустом откусил от нее фалангу большого пальца. Вместе с ногтем, что особенно ужаснуло Кита. Только теперь он понял, что вокруг рта была не грязь.
Кит бросил взгляд вниз, на металлический пол, туда, где несколько секунд назад сидел этот ужас, и увидел лежащего на площадке человека. С огромной дырой в черепе. И без левой кисти. Странно, но больше всего он напоминал Майка, тот манекен у выхода из столовой.
«Лайонел!» — прожгла голову мысль.
Кит попятился, едва не свалившись с площадки, забыв, что стоит на ее краю, возле последней ступени лестницы.
Он хотел уже повернуться и броситься вниз, когда сзади кто — то взял его за плечо.
Это тот, из лифта!
- А у вас есть билет? — услышал он гнусавый голос. — Здесь нельзя без билета!
А рука тисками сжала его плечо и тряхнула так, что казалось, он не устоит и провалится вместе с билетером вниз, в пролет винтовой лестницы, которая, он только сейчас увидел это, вела до самого подвала.
- Ки — и–ит! Ки — и–ит! — взвыл сзади людоед.
- Ки — и–ит! Да проснись же ты, парень!
- А?! — кит открыл глаза и увидел над собой лицо Уолтера.
- Тише ты! — шикнул клошар. — Они пришли.
- Кто? — не понял Кит, отирая мокрый от пота лоб и шею.
- Кто, кто… Эти, из лаборатории.
- Их трое, — прошептал Уолтер, пока они крались к лестнице. — Они минут десять назад прошли. Я думал, ты слышишь, а ты продрых.
Клошар не зажигал фонарь, он, кажется, прекрасно ориентировался в полной темноте, ведя Кита за руку.
Подведя его к узкой лестнице, он вложил ему в руку фонарь.
- Я с тобой не пойду, оно мне не надо. Поднимешься вот по этой лестнице. Из фойе будет три выхода. Повернешь в левый и будешь идти прямо, пока не увидишь вход в малый зал. Ты его сразу узнаешь: двери там сорваны и из коридора, если посветить внутрь, видно ряды кресел. Пройдешь мимо зала, увидишь по правой стороне дверь. Зайдешь в нее. Там будет длинный коридор с несколькими дверьми. Ту, что тебе нужна, ты сразу узнаешь — она будет прямо, металлическая, тяжелая. Все двери взломаны, так что если захочешь спрятаться и наблюдать в замочную скважину, там есть где пересидеть. Прямо напротив их двери есть маленький закуток.
- Спасибо, — прошептал Кит.
- Батарею береги! — напутствовал его клошар. — Не жги фонарь попусту. А лучше вообще не жги, а то они могут через несколько минут обратно пойти. Если тебя увидят, не знаю, что они с тобой сделают.
- Спасибо, Уолт, — повторил Кит.
- Ну, давай, мил человек. Смотри, осторожно!
Перед тем, как начать подъем по лестнице, он взглянул на часы: двадцать пять первого. Он спал чуть больше часа.
Кит сунул фонарь Уолта в карман, достал и включил свой зажигалочный.
Лестница была совсем не такая, как в его сне, но все равно после этого сна подниматься по ней что — то не очень хотелось.
Прижимаясь к стене, он ступень за ступенью двинулся вверх, мысленно чертыхаясь после каждого скрипнувшего под ногой кусочка цемента из осыпающейся лестницы. Уже на третьем шаге он подумал, что слишком медлит, а ведь эту лестницу надо проскочить побыстрее, потому что если те пойдут обратно, ему даже скрыться будет негде. Была бы лестница пошире, можно было бы скорчиться в стороне, надеясь, что не попадешь в луч фонаря, а так…
Кит прибавил шагу, уже не обращая внимания на скрип и пощелкивание выдавливаемых из — под подошвы обломков.
На площадке, где лестница поворачивала вправо и откуда, при свете, уже был бы виден первый этаж, он остановился, чтобы надеть на руку кастет и взвести револьвер, поставив его на предохранитель. Черт знает, что это за парни и чем обернется его любопытство.
Фойе, разумеется, тоже не имело ничего общего с тем, что ему приснилось. Оно было значительно меньше, с завалившимся на бок бильярдным столом посередине, с рядами стульев вдоль стен и с еще уцелевшими постерами стародавних фильмов, развешанными по стенам и колоннам. Напротив входа стояли молчаливыми изваяниями разбитые автоматы для продажи колы, кофе и сигарет.
Кит, как и велел Уолтер, повернул в первый же проход налево, протиснулся между полузакрытыми перекошенными дверьми. Вздрогнул и чертыхнулся, не удержавшись, от того, что под ногами громко захрустело выбитое из двери стекло. Если кто — нибудь был сейчас в радиусе пятидесяти метров, то он безусловно слышал этот звук, разнесшийся в гулкой пустоте.
Он выждал пару минут, присев в угол, забившись между стеной и дверью, но никто, кажется, не слышал его шумного приближения.
Встав, и чуть постояв на месте, чтобы выровнять слишком шумное и взволнованное, как ему казалось, дыхание, Кит медленно двинулся дальше, выключив фонарик, держась стены одной рукой и вытягивая вперед другую. Его глаза с таким напряжение всматривались в непроглядную тьму, что уже через минуту их начало ломить и они заслезились.
Минут через десять медленного движения его рука вдруг потеряла стену. По специфическому запаху и непередаваемому ощущению большого пространства, идущему из пустоты, Кит догадался, что стоит у входа в малый зал. Значит, его цель уже совсем близко.
И тут он совершенно отчетливо услышал тихий скрип, донесшийся спереди. Так могла скрипнуть только дверь.
Задержав дыхание, как перед прыжком в воду, он сделал шаг вправо, моля бога, чтобы не было перед ним никаких препятствий, которые он мог бы уронить или на которые с грохотом наткнуться.
Еще шаг. Правая рука, вытянутая в сторону, нащупала дверной косяк. Значит, он вошел в кинозал. Теперь нужно было сделать шаг или два вправо, чтобы оказаться за стеной, отделяющей зал от прохода.
Уже делая эти два шага, он услышал топот нескольких пар ног и голоса, увидел упавший на противоположную стену свет. Те, идущие со стороны операторской не таились, и если и разговаривали не во весь голос, то только подчиняясь тяжести темноты и давлению заброшенного здания, которые на всех людей действуют одинаково.
Еще через несколько секунд он уже мог различать произносимые слова
