— Я не зря надел пиджак с нашитыми на подкладке карманами. Сейчас продемонстрирую, как шулер изымает из игры одну семёрку, прячет её у себя, а потом вводит в игру, например, лишнего короля из другой колоды, крап которой совпадает с крапом колоды на столе. Понятно?
— Покажи ещё раз! — захлопал глазами Ерофеич. — Я ничего не заметил.
— Повторяю в последний раз — внимательно считайте сброшенные карты. Некоторые могут вдруг исчезнуть в самом начале игры или в середине, а появиться опять, когда это нужно будет шулеру, например, в конце игры. Надо также следить за руками всех игроков, многие могут оказаться подсадными утками. Шулер может спрятать карту в ладони, в рукаве или в специально сшитом для этой цели кармане на подкладке, вот как у меня. В этом случае вместо исчезнувшей карты другая карта во время игры, может, и не появляется, но в конце игры все карты колоды обязательно окажутся на месте. Теперь понятно?
— Лично мне понятно, а до Фёклы всё равно не дойдёт. Не старайся. Для неё это тёмный лес. Даже не лес, а тайга буреломная.
Шмонс ловко раздал карты и оглядел игроков с победным видом:
— Ничего не заметили?
— Не-а, а чо мы должны примечать?
— А вот так-то — я сдал вам карты, колода перед вами. Пересчитайте.
— Тридцать две, — перебрал открытые карты Ерофеич. — Четырёх не хватает.
— И где же они? — загадочным тоном фокусника в цирке спросил Шмонс.
— Тётка с крестом — рукав, — загнула первый палец тунгуска. — Старик с копьём — твоё пузо. Шесть, красное сердце, — на ноге под курткой. Парень, красные стежки по вышивке, — рукав руки для кушатя.
— Во глазастая, стерва! — хлопнул по столу Ерофеич. — А я только короля углядел, да и то сомневался, признаться.
Хотя приврал, конечно. Ничего он не заметил.
— Для начала неплохо, — как-то кривовато улыбнулся задетый глазастой Фёклой за живое Шмонс. — Просто я немножко форму потерял после болезни, а то бы меня никто из вас не поймал за руку. Теперь мы для разминки сыграем во что-нибудь простенькое.
— Давай в дурачка подкидного, — предложил Ерофеич.
— Подкидной дурак — парная игра. Количество игроков — минимум четыре, а нас всего трое. Нам не подходит. Лучше в переводного дурака, там играет каждый сам за себя.
— Как по жизни?
— Верно, каждый сам за себя. Хочешь, я тебя научу, как мухлевать в дурака с Фёклой, чтобы под конец игры в подкидного на раздевание рядом с тобой сидела голая дура?
— Вот уж радости мне с того!
Фёкла бросила карты на стол и резко поднялась.
— Ты только посмотри, мужик! Она научилась обижаться.
— Да просто не понимает она твоих объяснений, Шманец. С того и фыркает, — дёрнул тунгуску за руку Ерофеич и силком снова усадил за стол. — Для начала ей надо выучить слова, которых она отродясь не слышала.
Шмонс шлёпнул себя ладошкой по уже совсем лысой башке:
— Вот я не догадался!.. Смотри, Фёкла, вот эти картинки называются масти.
— Мащчи…
— Вот-вот, повторяй и запоминай… Старшинство мастей идёт по возрастанию — пики, трефы, бубны, червы.
— А бабы, старики, парни, меточки?
— Какие бабы, какие меточки?
— На картинках и счётных метках.
— А-а, понял. Цифры и картинки — это достоинства карт. Старик — король, баба — дама, парень — валет. В колоде тридцать шесть карт. Самой старшей является туз, самой младшей — шёстерка.
— Шашчёрка.
— Быстро схватываешь… Старшинство карт в каждой масти тоже идёт по возрастанию — семёрка, восьмёрка, девятка, десятка, валет, дама, король, туз. В начале игры в дурака рекомендуется избавляться от самых мелких и ненужных карт. Козырь можно побить только другим козырем, более старшим по достоинству.
— Знаю. Так в компьютере, — мотнула головой Фёкла.
Ерофеич зевнул в кулак:
— Ты бы, Лёва, с ней проще — «моя-твоя-не-понимая». А то задолбал её со своей заумной педагогикой.
— У меня солидный педагогический стаж. Был доцентом в питерском университете рыночной экономики.
— А это больше или меньше профессора?
— На ступень ниже.
— Только со студенткой тебе не повезло.
— Я бы не сказал. Живо всё схватывает. Из неё выйдет толк.
— Это тебе только кажется… Играем просто на щелчки по носу или на деньги?
— А тебе обязательно куш сорвать? Мы же Фёклу учим, чтобы потом с ней забавляться можно было.
— Так-то без интересу играть-то!
Ерофеич сходил в кладовку и выложил из пыльного мешочка на стол российские рубли, обесцененные после маосталинистской революции.
— Всё равно в Сибири старые бумажки уже не ходят, за морем их тоже не берут, потому как маосталинисты в Москве теперь печатают новый русский рубль с царями и царицами.
— А ещё с Лениным и Сталиным, — презрительно процедил сквозь зубы Шманец.
— А чо? Те же самые цари, тока не белые, а красные. А старые российские бумажки с Ельциным, Гайдаром и Чубайсом пойдут нам вместо фантиков для игры.
19.4
Всю неделю дружная компания резалась в дурака, буру, девятку, веришь-не-веришь, очко, пока Шманец не зевнул, артистически прикрывая уже совершенно беззубый рот рукой:
— Всё! Надоели мне эти простонародные игры. Хочу размять мозги в бридж или покер, а то извилины застоялись после долгой и продолжительной болезни, как пишут в некрологах.
— Да Фёкле твой покер что тёмный лес и глухая чащоба… Я и сам не разберу толком, а она так-то и подавно. В него только чмошные коммерсанты на своих факториях шпилят да чёрножопые наёмники на блокпостах.
— А что там понимать? Покер наглядно отображает сущность любого цивилизованного общества — ты делаешь заявку на обладание богатством, торгуешься за ставки в погоне за успехом, потом блефуешь…
— Чавой-то?
— Дуришь партнера, ну, кидаешь его и под конец обираешь до нитки. Вот и вся наука.
— Хэх, попробуй это моей тунгуске втолковать! У дикарей в тайге всё без обману и по обоюдной договорённости. На доверии то ись. Они даже врать не умеют, как дети малые, пока не сопьются. Тогда уже им веры нету.
— Сам говорил, эту цирковую обезьянку можно чему хочешь научить.
