— На каких юристов? — тут же насторожился полковник.
— Нотариуса и риелтора.
— Какого нотариуса?
Тигрис справедливо решил, что проще рассказать все с самого начала, поэтому в ближайшие минут пять достаточно связно поведал и о внезапном наследстве, и о слабознакомых родственничках, и о натянутых отношениях обоих дедов, и о том, как сам он приехал из Королева и нашел в сарае мотоцикл.
Один из крепышей мелькнул в поле зрения и передал полковнику какие-то бумаги, скорее всего — документы из папочки Тигриса, с которыми он сегодня таскался в нотариальную контору. Как минимум они должны были подтвердить основную часть рассказа.
Полковник шуршал бумагами минут пять.
— Вологодская, говоришь, восемьдесят восемь? — наконец осведомился он.
— Именно! — подтвердил Тигрис.
— И «Спорт», говоришь, там?
— Там! В сарайчике! Только ключи у меня ваши люди отобрали.
Позади тотчас звякнуло, все тот же крепыш метнулся к столу, и перед полковником легла связка ключей.
— Ну, что, поехали посмотрим на твой… звездолет.
Тигриса немедленно приподняли за локотки.
Назад ехали практически кортежем: полковник возжелал взглянуть на Тигрисово наследство лично, поэтому джипов ехало два, а замыкала колонну потрепанная десятка-зубило с мрачными типами при укороченных «калашах». Тигриса снова прошиб холодный пот. Не думал он, не гадал, что когда-нибудь удостоится такого эскорта.
Пронзив город, как мушкетер кардинальского гвардейца, выскочили на уже знакомую Тигрису улицу Гагарина, а еще через несколько минут и поворотов уже ползли по Вологодской.
Улица была освещена скудно, а дома восемьдесят восьмой и девяностый и вовсе тонули во мраке. Типы из десятки разбежались в охранение, а Тигриса вынули из джипа и доставили к калитке. Полковник уже стоял тут. Старший из крепышей протянул Тигрису ключи.
— Отпирай, — проворчал полковник. — Наследничек…
Тигрис непослушными руками кое-как одолел замок. Сразу двое крепышей услужливо подсвечивали фонариками.
— Сюда, — сказал Тигрис, устремляясь к заветному сараю.
Со вторым замком он справился увереннее, хотя не мог отогнать странное предчувствие: Тигрис боялся, что мотоцикла внутри не окажется. У родственничков наверняка имеются запасные ключи, а вот такие дурацкие совпадения обычно всегда и происходят: если и могла кому-нибудь из местных внуков деда Степана взбрести в голову мысль присвоить «Спорт» или хотя бы покататься напоследок, произойти это могло только сейчас, когда Тигриса взяли за воротник то ли военные, то ли чекисты.
Однако опасения его были напрасны: мотоцикл никуда не делся, стоял себе под брезентом.
— Федя, — велел полковник одному из своих. — Осмотри.
Крепыш Федя немедленно отодвинул Тигриса в сторону и присел у мотоцикла. Пошарил-пощупал, мельком взглянул на приборы, зачем-то заглянул под сиденье (оно, оказывается, откидывалось), повернулся и уверенно заявил:
— Наш. Двести шестьдесят восьмой.
Полковник довольно ухмыльнулся и бросил на Тигриса победный взгляд.
— Ну, что, наследник, поздравляю! Если знал, что продаешь, — светит тебе статья.
— Какая статья? — упавшим голосом пробормотал Тигрис.
— Ну, по нынешним временам не расстрельная, конечно. Но леса много успеешь повалить.
Полковник закурил. Один из крепышей вызывал по мобильнику какую-то эвакуационную команду. Тигрис понуро ожидал продолжения.
— Кому, говоришь, принадлежал этот дом? Деду?
— Деду, но не прямому. Очень дальнему. Мой родной дед и он были четвероюродными братьями.
Полковник покачал головой:
— И что же, ближе родни не нашлось? Впрочем, помню, ты рассказывал. Имя деда? Фамилия?
— Раздаев Степан Ипатьевич.
У полковника лицо стало неподвижным, хотя Тигрису сначала показалось, что оно сейчас удивленно вытянется.
— Раздаев?
Полковник быстро переглянулся со старшим из крепышей. Тот пожал плечами, как показалось — виновато и уверенно произнес:
— Он на Ленина, семнадцать, жил, по всем досье. А про этот домик нигде ни полслова.
— Хитер дед… Значит, все-таки они. Набери-ка мне Карташова.
— Товарищ полковник, сейчас третий час ночи…
— Набирай!!!
Крепыш вынул трубку и уверенно настучал номер — не из книжки выбрал, а по циферкам, на память, Тигрис это ясно видел.
Полковник перехватил мобильник и прижал к уху.
— Пал Корнеич? Извини, что поздно, но это важно. Двести шестьдесят восьмой всплыл. Что? Пока только «Планета», но не сомневаюсь, что и всю обвеску скоро нароем. Ты мне вот что скажи: Степан Раздаев… да, судя по всему, он. Так вот, мог он самостоятельно изделие смонтировать, если как-то вытащил с территории готовый корпус? Что? Вот так, значит… Ладно, спасибо, извини, что разбудил.
Полковник вернул трубку крепышу. Тот вопросительно ел глазами начальство. С сомнением покосившись на Тигриса, начальство все-таки изрекло:
— Говорит, любой из первого выпуска мог. И Хименко, и Твердохлеб, и Варакин, и Раздаев… Любой из королёвских, в общем.
Крепыш многозначительно кивнул.
— Но как они корпус и обвеску с территории вынули? — недоуменно вопросил полковник. — Ума не приложу.
— Да с нашим бардаком… — вздохнул крепыш Федя. — Мой батя как-то пустые ящики с Ижмаша выписал, с доставкой, на дрова. Ну, привезли, ну, выгрузили. Батя их уже резать собрался, глядь — а внутри «калаши». Списанные. Перепутали на складе, говорит.
Полковник понимающе вздохнул и обратился к Тигрису:
— Ладно, наследник, пошли дом осматривать…
Правда, сначала крепыши обшарили сарай, но, кроме мотоцикла (или того, что Тигрис полагал мотоциклом), ничего не нашли. И в соседних сарайчиках не нашли, и в доме тоже. Но потом кто-то предложил заглянуть на чердак.
Тигриса, понятное дело, туда не пустили. Отобрали ключи и шастали везде сами. Едва один из крепышей взобрался по лестнице на чердак, как оттуда донеслось обрадовавшее полковника «Есть!».
Потом понаехало каких-то грузовиков со спецами и оборудованием, включили прожектора, стало светло и людно, как на киностудии. Тигрис потерянно топтался в сторонке. За ним приглядывал один из крепышей. На чердак полезли люди в оранжевых комбинезонах. Почти сразу другие люди в оранжевых комбинезонах выкатили из сарая злополучный «Иж-Планету-Спорт» и вывели за ворота, к грузовикам.
Вскоре полковник и его люди предоставили разбираться с находками спецам, а сами вернулись к месту, где дожидался Тигрис. Его уже никто особо не стеснялся, обсуждали дела, не обращая внимания.
