– Мы должны быть готовы ко всему. Но, признаюсь, меня беспокоят не столько неизвестные чудовища, как вот этот листок, – и он показал листок водоросли.
– Пароход все-таки слишком велик и крепок, даже для этих неизвестных гигантов подводного мира. Им не проникнуть и в наши тесные каюты. Наконец, у нас есть оружие. Но какое оружие может победить вот это? – и он опять показал на водоросль.
– Что же страшного в этом ничтожном листке? – спросил Симпкинс.
– То, что мы попали в область Саргассова моря, таинственного моря, которое расположено западнее Корво – одного из Азорских островов. Это море занимает площадь в шесть раз больше Германии. Оно все сплошь покрыто густым ковром водорослей. «Водоросль» по-испански – «саргасса», отсюда и название моря.
– Как же это так: море среди океана? – спросила мисс Кингман.
– Вот этот вопрос не решили еще и сами ученые.
– Как вам должно быть известно, теплое течение Гольфстрим направляется из проливов Флориды на север к Шпицбергену. Но на пути это течение разделяется, и один рукав возвращается на юг, до Азорских островов, идет к западным берегам Африки и, наконец, описав полукруг, возвращается к Антильским островам. Получается теплое кольцо, в котором и находится холодная, спокойная вода – Саргассово море. Посмотрите на океан!
Все оглянулись и были поражены: поверхность океана лежала перед ними неподвижной, как стоячий пруд. Ни малейшей волны, движения, плеска. Первые лучи восходящего солнца осветили это странное, застывшее море, которое походило на сплошной ковер зеленовато-бледных водорослей.
– Не хочу пугать вас, Симпкинс, но горе кораблю, попавшему в эту «банку с водорослями», как назвал Саргассово море Колумб. Винт, если он у нас и был бы в исправности, не мог бы работать: он намотал бы водоросли и остановился. Водоросли задерживают ход парусного судна, не дают возможности и грести. Словом, они цепко держат свою жертву.
– Что же будет с нами? – спросил Симпкинс.
– Возможно, то же, что и с другими. Саргассово море называют кладбищем кораблей. Редко кому удается выбраться отсюда. Если люди не умирают от голода, жажды или желтой лихорадки, они живут, пока не утонет их корабль от тяжести наросших полипов или течи. И море медленно принимает новую жертву.
Мисс Кингман слушала внимательно.
– Ужасно! – прошептала она, вглядываясь в застывшую зеленую поверхность.
– Мы, во всяком случае, находимся в лучших условиях, чем многие из наших предшественников. Пароход держится хорошо. Может быть, нам удастся починить течь и выкачать воду. Запасов продуктов хватит для нас троих на несколько лет.
– Лет! – вскричал Симпкинс, подпрыгнув на стуле.
– Да, дорогой Симпкинс, возможно, что несколько лет вам придется ожидать обещанной награды. Мужайтесь, Симпкинс.
– Плевать я хотел на награду, только бы мне выбраться из этого проклятого киселя!
...Потянулись однообразные, томительные, знойные дни. Тучи каких-то неизвестных насекомых стояли над этим стоячим болотом. Ночью москиты не давали спать. Иногда туман ложился над морем погребальной пеленой.
К счастью, на пароходе была хорошая библиотека. Мисс Кингман много читала. По вечерам все собирались в большом роскошном салоне. Вивиана пела и играла на рояле. И все чаще Симпкинс стал являться на эти вечерние собрания с бутылкой вина: с горя он запил.
Гатлингу пришлось запереть на ключ винные погреба. Симпкинс пробовал возражать, но Гатлинг был неумолим.
– Недостает того, чтобы нам пришлось еще возиться с больным белой горячкой. Поймите же, нелепый вы человек, что вы скоро погибнете, если вас не остановить.
Симпкинсу пришлось покориться.
Казалось, что пароход стоит неподвижно. Но, по-видимому, какое-то медленное течение увлекало его на середину Саргассова моря: все чаще стали встречаться на пути полусгнившие и позеленевшие обломки кораблей. Они появлялись, как мертвецы, с обнаженными «ребрами» – шпангоутами и сломанными мачтами, некоторое время следовали за кораблем и медленно уплывали вдаль. Ночами Симпкинса пугали «привидения»: из зеленой поверхности моря появились вдруг какие-то столбы бледного тумана, напоминавшие людей в саванах, и медленно скользили, колыхались и таяли... Это вырывались испарения в тех местах, где в сплошном ковре водорослей находились «полыньи».
В одну из лунных ночей какой-то полуразрушенный бриг голландской постройки близко подошел к пароходу. Он был окрашен в черный цвет с яркой позолотой. Его мачта и часть бульварков были снесены, брашпиль разбит.
Со смешанным чувством любопытства и жути смотрела Вивиана на этот мертвый корабль. Быть может, это их будущее; настанет время – их пароход будет так же носиться по морю, не оживленный ни одним человеческим существом. И вдруг она вскрикнула:
– Смотрите, смотрите, Гатлинг!
Прислонившись к сломанной мачте, там стоял человек в красной шапке. В лучах яркой луны на темном, почти черном, лице сверкали зубы. Он улыбался, улыбался во весь рот. У ног его лежала бутылка.
Сознание, что они не одни, что в этой зеленой пустыне есть еще одно живое человеческое существо, взволновало всех. Симпкинс и Гатлинг громко крикнули и замахали руками.
Человек в красной шапке, все так же улыбаясь, махнул рукой, но как-то странно, будто показав что-то позади себя. И рука сразу опустилась, как плеть. Луна зашла за облако, и человека уже не стало видно. Но бриг подплывал все ближе к пароходу.
Наконец бриг уже почти вплотную подошел к борту корабля. В этот момент луна взошла и осветила странную и жуткую картину.
К обломку мачты был привязан скелет. Лохмотья одежды еще сохранились на нем. Уцелевшие кости рук болтались на ветру, но остальные уже давно выпали из плечевых суставов и валялись на полу палубы. Кожа на лице сохранилась, иссушенная горячим солнцем. На этом пергаментном лице сверкала улыбка черепа. Полуистлевшая красная шапка покрывала его макушку.
Один момент, и Гатлинг прыгнул на палубу брига.
– Что вы делаете, Гатлинг? Бриг может отойти от парохода. Тогда вы погибли.
– Не беспокойтесь, мисс, я успею. Здесь есть что-то интересное.
Гатлинг подбежал к скелету, схватил запечатанную бутылку и прыгнул на палубу парохода в тот момент, когда бриг отошел уже почти на метр.
– Сумасшедший! – встретила Гатлинга побледневшая мисс Кингман, радуясь его благополучному возвращению.
– Ну, ради чего в самом деле вы так рисковали? – спросила Вивиана, глядя на бутылку. – Этого добра у нас достаточно.
– А вот посмотрим. – Гатлинг отбил горлышко бутылки и извлек полуистлевший листок синеватой бумаги. Выцветшие, почти рыжие буквы еще можно было разобрать.
