— Привет, Винсент, — сказала она, и ее усталый тон только укрепил мои опасения. — Я слышала про Дану, сочувствую, это, наверное, очень тяжело.
Мы с Амиром переглянулись.
— Мне кажется, не очень вежливо заговаривать об этом с гостем в первые минуты его появления в доме, — упрекнул жену хозяин.
— Все в порядке. — Я посмотрел на Таис. — Что с тобой? Надеюсь, ты не больна?
Она покачала головой.
— Ничего страшного, пройдет. Познакомься, это Максимилиан, наш сын.
Светловолосый малыш выглянул из-за юбки матери, где он прятался от незнакомцев.
— Привет, Макс. — Я протянул ему руку, но мальчик снова спрятался за Таис. — Прошу прощения, если бы не та история в Тибете, я бы обязательно приехал на церемонию обращения.
— Не извиняйся, Винсент, — ответила Таис, — я уже привыкла, что до нас никому нет дела.
— Но я, право…
Амир решил тактично увести разговор в сторону и сделал шаг к Лорене.
— Почему ты не представляешь нам свою спутницу? Очень приятно, Амир. А вы, должно быть, Лорена? Приятно узнать, что даже в выборе смертных женщин у моего брата отличный вкус.
Щеки Лорены залились румянцем, а Амир, не ограничившись обычным вежливым рукопожатием, до сих пор держал ее пальцы в своих.
— Смертных… или не очень смертных? — продолжил он, будто беседуя с самим собой. — Печать Лилит на вашей очаровательной спине, ваш дар предвидения, способности целителя — и все это принадлежит смертному существу?
При виде этой сцены в глазах Таис появилась такая ненависть, что мне стало не по себе. На такую была способна разве что Дана, да и то нечасто.
— Амир, а почему бы нам не выпить чего-нибудь горячего? — заговорил я. — Мы продрогли в дороге.
— Да, конечно. Сварим кофе!
Лорена, которая стояла спиной к Таис и ее ревнивого взгляда не заметила, подошла к мальчику и присела.
— Привет, Максимилиан! — Мальчик тут же обхватил ее запястье маленькими пальчиками. — Если бы я знала о тебе, то обязательно купила бы подарок!
Но, похоже, свой подарок Максимилиан уже нашел. Он несколько секунд смотрел на руку Лорены, после чего открыл рот и… выпустил крошечные клыки. Она вскочила и отошла от мальчика на безопасное расстояние.
— Вот черт! Теперь еще и ребенок хочет меня попробовать?!
— Тебе следует быть осторожнее, Лорена, он до сих пор пьет кровь, — предупредил я.
— Покорми его, дорогая, — обратился Амир к жене. — Нам с Винсентом нужно поговорить. Или, может, сначала пообедаем?
— Если ты хочешь обедать, Амирхан, то накрывай на стол сам! — заявила Таис, после чего взяла мальчика за руку и увела из гостиной, предварительно бросив очередной ненавистный взгляд на Лорену.
Напряженная пауза длилась с минуту, после чего я нарушил молчание.
— Что с ней происходит?
Амир покачал головой.
— Она никак не может оправиться от стресса, связанного с беременностью и родами. Я предлагал ей обратить смертного ребенка, так делали тысячи семей до нас, но она упиралась и хотела родить сама. Потеряла много крови, очень мучилась… ну, ты знаешь, как это у нас бывает в таких случаях. Если бы ее кормил только я, то она выздоровела бы быстрее, но это невозможно. Врач сказал, что когда мы начнем давать ему человеческую еду, Таис станет лучше, но до этого еще целых три года… все нормальные женщины не хотят рожать, боятся испортить фигуру, а эта — просто исчадие Ада какое-то! — Он в сердцах топнул ногой. — Какого черта ей вздумалось рожать самой, если есть куча смертных детей, которых можно обратить и жить счастливо?! Она что, смертная, которая появляется на свет только для того, чтоб рожать себе подобных десятками?!
— Смертные не рожают десятками, — вставила Лорена, сухо кашлянув. — И они далеко не всегда появляются на свет только для того, чтобы рожать детей.
— Да, иногда они вбивают себе в голову, что любят женщин, но потом все равно выходят замуж или просто беременеют и рожают. Это единственное, что вы умеете делать по-настоящему хорошо — беременеть и рожать.
Я положил руку ему на плечо.
— Амир, хватит. Ты перегибаешь палку.
— Вовсе нет! — Он стряхнул мою руку. — А для чего еще они нужны? Для секса? Не для еды точно — ты ведь их не ешь!
— Было бы намного хуже, если бы Таис до сих пор дружила с Даной, и та каждый день говорила ей, что дети — это унизительно. Тогда бы у вас вообще никого не было.
Амир жестом пригласил нас с Лореной следовать за ним и направился куда-то вглубь дома.
— Было бы еще хуже, если бы Дана решила забеременеть. Великая Тьма знает, сколько сил и нервов тебе бы понадобилось для того, чтобы это выдержать. Хорошо, что мы вынашиваем детей только три месяца.
Хозяин квартиры открыл одну из дверей, пропустив нас вперед, вошел следом. Комната оказалась рабочим кабинетом, интерьер которого был точной копией обстановки кабинета в парижском доме Амира.
— Извините меня, — сказал он, обращаясь к Лорене. — Обычно я хорошо отношусь к смертным. Сейчас я переживаю нелегкий период, мне трудно держать себя в руках.
— Все в порядке, — заверила его моя спутница. — Я уже наслушалась… странностей.
— Прошу прощения еще раз. Я на самом деле в отличных отношениях с людьми, Винсент подтвердит. Присаживайтесь.
Мы заняли удобные кресла у стола, а Амир подошел к окну и открыл тяжелые бархатные шторы.
— Я опасаюсь за ее рассудок — порой мне кажется, что она не в себе. Она начала пить кровь…
— Надеюсь, невашу, — произнесла Лорена и, поняв, что фраза вышла двусмысленной, беззлобно рассмеялась.
— Человеческую. Но она никогда ее не пила, даже не пробовала. А мою кровь она не пила уже давно. Я не помню, когда мы в последний раз друг к другу прикасались… даже чисто по-дружески.
Амир сел в «хозяйское» кресло и, подперев подбородок рукой, устремил взгляд в пространство.
— Все наладится, вот увидишь, — уверил его я. — Может, ты хочешь отдохнуть? Мы не торопимся, переночевать нам все равно придется у вас. Можно отдохнуть, потом поужинать, а после ужина говорить на серьезные темы. Тебе нужно поспать. Посмотри на себя — ты весь на нервах.
— Если я усну, то буду спать до утра. Последние несколько месяцев я сплю почти каждый день, но не восстанавливаюсь. Что там у тебя, Винсент? Про Незнакомку я знаю, ты, как всегда, вляпался в оригинальную историю, но про нее пока ничего конкретного сказать не могу.
— Ну, во-первых, Дана.
Амир поднял бровь.
