Красные и синие блики освещали ее точеное лисье лицо. На ней были короткое красное платье и черные туфли на пятидюймовых шпильках. Бледная кожа и платиновый цвет волос делали ее похожей на блондинку с нацистской агитки. Ее мать, когда не находилась в очередном долгом трансе, утверждала, что Трикси носит фальшивые ягодицы. «Тебе это не идет», — сказала она. Это было исступленной попыткой вновь обрести влияние, и растроганная Трикси ничего не ответила. Героин, который она давала матери, приносил той успокоение.
Перед операцией почти все тело баронессы было поражено гангреной. Трикси воспользовалась своей собственной старой коляской, чтобы вывезти маму на еженедельную прогулку по галерее. От бинго [44] она отказалась. Ее мать требовала, чтобы все цифры на карточке были выигрышными. Она порой кричала «Бинго!» в разгаре игры. Партнеры возмущались.
— Мне так жаль… Она все-таки немножко динозавр, — извинилась Трикси перед Mo Кольером.
Mo поскреб свою щетину и согласно хмыкнул. Его возбудила мысль об искусственном женском заде. С неловкой галантностью он протянул Трикси одну из шоколадок «Марс», которые он взял у священника.
— Она не захочет пожевать?..
— Лучше не надо, — сказала Трикси. — Это выше ее сил.
— Ну, в общем-то, — подхватил Mo, — если ты хочешь… ну, понимаешь… развлечься…
— Я уже развлекаюсь, — прервала его Трикси. — Если речь о тебе, я лучше хлопну дверью, чем стану трахаться. Но я не возражала бы против двойной порции. Может, таблетка «Беру тебя»?
В Mo гордость боролась с похотью, но в конце концов он сдался.
— Сколько?
Трикси крикнула в ухо бормочущей невесть что матери:
— Мама, ты слышишь? Он учится.
Это Mo не понравилось. Он сбросил рюкзак с плеча и вставил яркую, чувствительную иглу в щель аппарата. Крошечные зонды погремели, потом, не обнаружив ничего органического, успокоились и принялись ждать. Срок их активной жизни составлял двадцать четыре часа.
Это действие заинтересовало Трикси.
— Какие у тебя планы на Рождество? — рассеянно поинтересовалась она, наклонившись, чтобы поправить шов на чулке. При этом обрисовались ее ягодицы. — Или ты приглашен куда-нибудь?
У Mo заиграла кровь.
Фродо: [45] Хотел бы я, чтобы это не случилось.
Гэндальф: Так же думают и те, кто живет и видит эти времена, но решать не им. Нам остается решать лишь одно: как распорядиться временем, которое нам дано.
Реклама «Кино новой линии», декабрь 2001 г.
К разговорам о том, куда движется страна после 11 сентября, не готова одна прослойка, а именно — наши маркетологи.
«Уолл-стрит джорнал», 5 февраля 2002 г.
Эти надутые, самодовольные невежественные и агрессивные люди, чьи легенды поддерживаются лживым самообманом и себялюбием, нарушают соглашения с первых дней истории. У них вошло в обычай захватывать и заселять территории, отданные другим, и, в конечном счете, их обитателей вынуждают прибегать к насилию как к последнему средству. Это насилие, впоследствии квалифицированное как нецивилизованное и ничем не спровоцированное, проводилось на уровне геноцида. На языках Шейенны их называют Нарушителями Договоров, но сами себя они прозвали Избранным Народом, которому открыто предназначено овладеть землями, обещанными им Богом. Они используют свои священные книги для оправдания всех преступлений, совершенных ими против их собственных библейских заповедей.
Лобковитц, «Монотеисты: Тропа слез», 1952 г.
Епископ Бисли вновь облачился в свою богатую ризу и митру.
— Бостон? — Золотой епископский посох был перепачкан шоколадом. Бисли сладострастно облизал пальцы. — Вернуться к обычной рутине немалого стоит. Добродетельный кардинал. И, конечно, кардинал грешный. И мне по-прежнему недостает старого доброго Гоббса. — Бисли неохотно предложил Джерри конфету и почувствовал облегчение, когда тот отказался. Его понесло. — Дорогой коллега! — Он указал на стул.
Джерри подошел к книжному шкафу.
После того чудовищного дела в России Бисли был рад вернуться к своей работе. Он опустил иголку патефона на край пластинки.
— Джаз годится? Итало-американский? Я ведь втайне отчасти бунтовщик, как ты, несомненно, догадывался. Ты, наверное, не знаешь моего коронного приема. Он называется «Абиссинский топот». Знакомо?
— Однажды слышал в Риме. — Джерри вздохнул, когда клирик понес свой глупый вздор. — Здесь это никогда не действовало.
Свет, проникавший сквозь цветные оконные стекла, отражаясь от меди, латуни, серебра и золота, освещал готическую комнату в духе живописи ранних прерафаэлитов [46]. Старые книги, портреты, коробки с логотипами «Марс» и «Сникерс» удачно гармонировали с приглушенным освещением. Другие полки были заставлены изданиями памфлетов утилитарного толка [47]. Не без удивления Джерри взял в руки экземпляр раннего издания «Ньюгейтского календаря».
— Вы это читали?
— Моя неграмотная дочь думала — это что-то, связанное с нугой [48].
Епископ продолжал вести себя в том же ключе. Танец, призванный поколебать землю в ее вращении вокруг оси. Но пока что воздействие испытывали только ненадежные башни Оксфорда. Джерри выглянул в окно, за которым шпиль качнулся и безвольно рухнул на булыжник. Бисли праздновал свое возвращение в лоно англиканской церкви. Он назвал это событие примирением и взамен получил то, что осталось от прихода. Все его деловые начинания по созданию секты новообращенных закончились ничем в результате легализации наркотиков класса А.
Тем не менее, большой пользы в Оксфордском движении не было. Епископ Бисли чувствовал, что понятие «Мускулистое христианство» внутренне противоречиво. Его вступительная проповедь называлась «Храните сладость» и не удалась на обломках Церкви Христовой. В наши дни не так много охотников до больших порций уныния.
Завод граммофонной пружины заканчивался. Бисли танцевал буги все быстрее и быстрее, словно желая компенсировать мелодичность стенаний граммофона.
— Вы боитесь сердечного приступа? — Джерри переставил иглу проигрывателя.
— О, нам он пока вряд ли грозит. Я думаю, на примере Оксфорда их случилось достаточно. Ты так не считаешь? — Впрочем, епископ сдался и потянулся за «Сникерсом».
— Я мог бы достать вам батареек. — Джерри повернул ручку аппарата. — Вам больше не понадобятся пружины и часовой механизм. Вы опять зарядитесь пылом. Это реальная жизнь, а не какая-нибудь городская фэнтези.
