— Ну, подойди, подойди к мамочке, - проворковала голова. - Дай я на тебя налюбуюсь.
Я подошел к ней вплотную, и мы трижды поцеловались по русскому обычаю - деликатно попадая губами мимо губ, в щеку возле рта.
Меня поразила способность головы к маневру - мне показалось, что она сначала подлетела ко мне с одной стороны, затем мгновенно возникла с другой, и тут же перенеслась назад в исходную точку. Я при этом успевал только чуть-чуть поворачивать глаза.
— Иштар Борисовна, - сказала голова. - Для тебя просто Иштар. Учти, я не всем так говорю. А только самым хорошеньким, хе-хе…
— Рама Второй, - представился я.
— Знаю, - сказала Иштар. - Садись. Нет, погоди. Тяпнем коньячку за встречу.
— Иштар Борисовна, вам больше нельзя сегодня, - произнес строгий девичий голосок из-за шторы.
— Ну за встречу, за встречу, - сказала голова. - По пять грамм. Сиди на месте, мне юноша поможет.
Она кивнула на алтарный стол.
Там царил полный беспорядок - мраморная плита была завалена гламурными журналами, среди которых стояли вперемешку косметические флаконы и бутылки дорогого алкоголя. В самом центре этого хаоса возвышался массивный тяжелый ноутбук - одна из тех дорогих игрушек, которые делают на замену десктопу. Я заметил, что печатная продукция на столе не сводилась к чистому гламуру - тут были издания вроде "Ваш Участок" и "Ремонт в Москве".
— Вон коньяк, - сказала Иштар. - И бокальчики. Ничего, они чистые…
Я взял со стола бутылку "Hennessy XO", по форме напоминавшую каменных баб с самого первого алтаря, и разлил коньяк по большим хрустальным стаканам, которые голова назвала "бокальчиками". По мне, они больше напоминали вазы, чем стаканы - туда ушла почти вся бутылка. Но возражений не последовало.
— Так, - сказала Иштар, - чокнись сам с собой… И помоги мамочке…
Я звякнул стаканами друг о друга и протянул один вперед, не понимая, что делать дальше.
— Опрокидывай, не бойся…
Я наклонил стакан, и голова ловко поднырнула под него, уловив желто-коричневую струю - на пол не пролилось ни капли. Я почему-то подумал о дозаправке в воздухе. Вместо шеи у Иштар была мускулистая мохнатая ножка длиной больше метра, которая делала ее похожей на оживший древесный гриб.
— Садись, - сказала она и кивнула на синее кресло, стоящее рядом со столом. Я сел на его краешек, отхлебнул немного коньяка и поставил стакан на стол.
Голова несколько раз чмокнула губами и задумчиво прикрыла глаза. У меня был достаточный опыт общения с вампирами, чтобы понять, что это значит. Я провел рукой по шее и глянул на пальцы - и точно, на них было крохотное красное пятнышко. Видимо, она успела куснуть меня, когда мы целовались.
Голова открыла глаза и уставилась на меня.
— Я не люблю, - сказал я, - когда меня…
— А я люблю, - перебила голова. - Под коньячок, хе-хе. Мне можно… Ну что… Здравствуй, Рама. Который Рома. Трудное у тебя было детство. Бедный ты мой мальчик.
— Почему трудное, - смущенно ответил я. - Детство как детство.
— Правильно, детство как детство, - согласилась Иштар. - Поэтому и трудное. Оно в нашей стране у всех трудное. Чтобы подготовить человека ко взрослой жизни. Которая у него будет такая трудная, что вообще охренеть…
Иштар вздохнула и опять причмокнула. Я не мог понять, что она смакует - мою красную жидкость, коньяк или все вместе.
— Не нравится тебе быть вампиром, Рама, - заключила она.
— Почему, - возразил я. - Вполне даже ничего.
— Когда нравится, не так живут, - сказала Иштар. - Стараются каждый день провести так, чтобы это был веселый праздник хэллоуин. Вон как твой друг Митра. А ты… Ты позавчера ночью опять о душе думал?
— Думал, - признался я.
— А что это такое - душа?
— Не знаю, - ответил я. - Меня наши уже спрашивали.
— Так как же ты можешь о ней думать, если ты не знаешь, что это такое?
— Сами видите, - сказал я.
— Действительно… Слушай, ты и о смысле жизни думаешь?
— Бывает, - ответил я смущенно.
— О том, откуда мир взялся? И о Боге?
— И такое было.
Иштар нахмурилась, словно решая, что со мной делать. На ее гладком лбу возникла тонкая морщинка. Потом морщинка разгладилась.
— Я тебя вообще-то понимаю, - сказала она. - Я и сама размышляю.
Последнее время особенно… Но у меня-то хоть повод есть. Конкретный. А ты?
Ты же молодой совсем, должен жить и радоваться! Вместо нас, пенсионеров!
Я подумал, что такая манера говорить бывает у пожилых женщин, родившихся при Сталине и сохранивших в себе заряд казенного оптимизма, вбитого в испуганную душу еще в школе. Когда-то я ошибочно принимал волдырь от этого ожога за след священного огня. Но после курса дегустаций это прошло.
Иштар посмотрела на мой стакан, затем на меня, сделала злое лицо и кивнула в сторону ширмы, потом подмигнула и растянула рот в улыбке.
Пантомима заняла не больше секунды - ее гримасы были очень быстрыми и походили на нервный тик.
Я понял, что от меня требуется. Встав, я взял со стола свой стакан, и мы повторили процедуру заправки в воздухе. Иштар не издала ни единого звука, по которому сидевшие за ширмой могли бы догадаться о происходящем. Я снова сел на место. Иштар страдальчески наморщилась и беззвучно выдохнула воздух.
— Значит так, - сказала она. - Я, конечно богиня, - но на эти твои вопросы ничего умного ответить не смогу. Потому что я богиня в очень узкой области. Сделай вот что - найди вампира по имени Озирис. Он хранитель предания. Скажи, что от меня. Он тебе все объяснит.
— А как я его найду? - спросил я.
— Спроси у кого-нибудь, - ответила Иштар. - Только с Энлилем про него не говори. Это его брат, и они много лет в ссоре… Со мной Озирис тоже, можно считать, в ссоре.
— А почему вы поругались? - спросил я.
— Да мы не то чтобы ругались. Просто он со мной связь потерял. Он толстовец.
— Толстовец? - переспросил я.
— Да. Ты про них знаешь?
— Нет. Первый раз слышу.
— Вампиры-толстовцы завелись в начале двадцатого века, - сказала Иштар. - Тогда в моде был путь графа Толстого. Опрощение. Страдания народа, назад к естеству, ну и так далее. Некоторые наши тоже увлеклись и стали опрощаться. А что такое для вампира опроститься? Решили не баблос сосать, а натуральную красную жидкость. Но безубойно, потому что все-таки ведь толстовцы. Таких сейчас мало осталось, но Озирис из них.
— А как он к этому пришел? - спросил я.
Иштар наморщилась.
— Его наркотики довели, вот что я думаю, если честно. Наркотики и книги всякие глупые. С ним ты досыта наговоришься. Он мозги засирать умеет не хуже Энлиля, только с другого боку…
Она засмеялась. Мне показалось, что на нее уже действует выпитый коньяк.
