– На меня никто не выйдет, – усмехнулся я. – В самом худшем случае, который, к слову, крайне маловероятен, меня сочтут информатором, втемную торговавшим сведениями. Это даже не уголовная статья.
– Ну… если так… Но ведь вы же как-то руководите всеми этими…
– Мы живем в двадцать первом веке, – перебил я ее. – В веке анонимных чатов, электронной почты, скайпа и прокси-серверов. На меня работают два программиста – техник и, скажем так, безопасник. Этих людей мне вполне хватает, чтобы управлять всеми группами.
Эдит молча кивнула. Вообще-то могла бы и сказать что-нибудь в духе «вот за это шеф вас и ценит», но разве от такой дождешься. Нет, с ней надо держать ухо востро – проглотит, и не заметишь как.
Тем временем мы добрались до южной окраины. Машин на дороге стало заметно меньше.
– Поверните направо, – неожиданно сказала она, и я послушался еще до того, как захотел возразить.
Умеет командовать – ничего не скажешь. Мы съехали с шоссе в кривую улочку дачного квартала.
– Притормозите, – распорядилась моя спутница, роясь в сумочке. Я остановился, она достала тонкую сигарету и зажигалку с перламутровым украшением. – Я закурю?
Я кивнул, ибо вопрос был, разумеется, чистой данью формальной вежливости: мол, воспитание не позволяет не спросить разрешения, но вообще-то цена этому «разрешению» – ноль без палочки.
– За нами «хвост», – спокойно сообщила, затягиваясь.
– Какой еще хвост? – Я вгляделся в зеркало заднего вида, ничего не понял и озадаченно включил заднюю обзорную камеру. Действительно. На обочине шоссе приткнулся невзрачный серый «Ауди». – Это, что ли?
Она кивнула:
– Эта машина тащилась за нами от самого кинотеатра, а может, прицепилась к вам еще раньше. За рулем то ли женщина, то ли молодой парень. Пока не удается рассмотреть.
– Непонятно, – кивнул я. Мне не очень-то верилось в слежку. С чего бы это за мной стали следить? По-моему, все чисто.
– Очень ценное замечание. – Тон Эдит стал совершенно ледяным. – Теперь слушайте меня и выполняйте точно все, что скажу, ясно?
Я хотел было возмутиться, мол, неплохо бы говорить и повежливее, но что-то в ее тоне заставило меня передумать. Да и сила, во всех смыслах, на ее стороне. Дамочка-то ой какая непростая, сразу просекла, что и как. А вот я лоханулся.
– Сделайте круг по кварталу и выезжайте опять на шоссе, – сухо распорядилась она. – Потом спокойно доедем до кольцевой, которую желательно проскочить на зеленый, но перед самой сменой сигналов светофора. Сможете?
Я кивнул. Смогу, конечно, дело нехитрое.
– Главное, чтобы у него или у нее не создалось впечатление, что мы куда-то спешим.
– Вы думаете, окружная сильно задержит нашего преследователя? Так, что он не сможет нас догнать?
– Он не сможет нас догнать, – еще более сухо сообщила Эдит и холодно улыбнулась. Губы у нее, на мой взгляд, были тонковаты, хотя в целом она была даже очень ничего. По-мужски понимаю шефа.
Пока я проделывал весь маршрут, моя пассажирка, продолжая дымить своей тонкой сигаретой, извлекла из сумки планшет и принялась молча над ним колдовать. Машин было немного, так что до окружной я добрался быстро. К перекрестку мы подъезжали вообще втроем – я, мой неизвестный преследователь на «Ауди» и какой-то микроавтобус с нашлепкой «Дети» на лобовом стекле. Светофор уже горел зеленым, и это было хорошо. По моим подсчетам, мы успевали как раз к переключению – и я, и «Ауди», и микроавтобус. Окружная также была непривычно пуста, лишь слева газовал огромный седельный тягач MAN с фурой, судя по маркировке, бельгийский. Фура была украшена неистребимым логотипом «Кока-колы».
– Теперь ускорься и быстро сворачивай налево, на окружную! – велела моя спутница.
Ого! – Мы уже на ты, отметил я про себя. Общая опасность сближает быстрее общей пьянки. Впрочем, я практически не пью, жалко гробить свои мозги.
– Он успеет за нами, – ответил я, впрочем, выполняя ее инструкции. Ответом она меня не удостоила, снова уткнувшись в свой планшет.
Водитель «Ауди» моего рывка не ожидал, но маневр повторить все же успел. Хотя между нами образовался значительный разрыв, так что в поворот преследователь входил уже под мигание светофора. Водитель микроавтобуса благоразумно затормозил – решил не рисковать и подождать следующего зеленого сигнала.
И тут я не поверил своим глазам – на шоссе еще мигал зеленый, и зеленый же загорелся на окружной! Причем без промежуточного желтого, сразу вслед за красным. Нетерпеливый водитель газующего MAN моментально рванул с места. Я слышал, теперь дальнобойщики нередко пользуются автопилотом. А у того мозга нет, одни реакции: автопилот не соображает, что желтого не было, а на пересекающей трассе еще зеленый горит, на «своей» разрешающий сигнал – можно двигаться. Вот он и газанул.
Мой преследователь был хорошим водителем, но это ему не помогло – набирающая скорость масса автопоезда въехала ему в переднее крыло. «Ауди» швырнуло вправо и назад. Машина коробилась и сминалась, как бумажная игрушка. Водитель автопоезда, должно быть, «проснулся», сообразил, что дело плохо, и резко вырвал ручник – грузовик пошел юзом, едва не задев спешно сдавший назад микроавтобус и еще раз наподдав многострадальному «Ауди». Наконец седельный тягач замер поперек дороги, перекрыв окружную. Отброшенная в кювет «Ауди» почти мгновенно вспыхнула. Впрочем, ее водителя вышвырнуло из машины чуть раньше, и теперь он неподвижно лежал на дороге в темной, стремительно увеличивающейся луже.
Все это происшествие заняло буквально несколько секунд, меньше минуты. Я инстинктивно затормозил, свернув к обочине. Зрелище аварии поглотило меня полностью. В этом было что-то неправильное, что-то…
– Если где-то нет кого-то, значит, кто-то где-то есть, – тихо пробормотала моя спутница. Она и до этого говорила негромко, а сейчас ее голос перешел почти в шепот и казался из-за этого призывно-волнующим. Да и губы ее увлажнились, а глаза заблестели. Что это? Счастливо избегнутая опасность и неизбежный релакс? Удовлетворенность собственной удачей? Или – не «удачей»?
– Это ваших рук дело? – попытался я проверить свою дикую догадку.
– Вообще-то, это просто несинхронная работа светофоров, – усмехнулась Эдит. – Ну вы же знаете, они управляются системой GPS, а любая система, как известно, несовершенна, и то, что сделал один человек, другой всегда сможет… откорректировать.
– Круто. – Я восхищенно покачал головой, внутренне холодея.
Эдит же восприняла мои слова как искреннюю похвалу.
– Каждому хочется немного власти и силы, правда? – Теперь ее голос был нескрываемо томным, как у мурлыкающей кошки. – Ваши вопросы шефу терпят небольшое промедление?
– Что вы имеете в виду? – Я сделал вид, что не понял вопроса. Черт ее знает, вдруг действительно не понял. Не хотелось бы попасть в смешное положение.
– Я хочу сделать остановку, – медленно проговорила моя спутница. – Здесь неподалеку есть симпатичный мотель с почасовой оплатой и нелюбознательным персоналом.
Как бы в задумчивости она коснулась полуоткрытых губ, обвела их еще раз – не глядя на меня.
Я нервно сглотнул и медленно тронулся с места.
Интересно, если Ройзельман узнает, он меня убьет?
Rammstein, «Morgenstern».
Casus belli (лат.) – формальный повод к войне.
«…и небеса пронзит комета» – искаженная цитата из Давида Зельцера «Омен» («Когда еврей в Сион придет, И небеса пошлют комету, И Рим познает свой восход, Мы больше не увидим света»).
Кома – газовая оболочка кометного ядра, состоящая из продуктов его испарения в результате контакта с лучами Солнца (или другого светила).
Афелий (иногда апогелий) – наиболее удаленная от Солнца точка или часть орбиты небесного тела.
Перигелий – ближайшая к Солнцу точка или часть орбиты небесного тела.
Аллюзия на казнь Христа. Собственно распятию предшествовало ритуальное опозоривание: оплевывание, бичевание и т. д. «Жребий об одеждах» – по обычаю, одежды казненного распределялись (по жребию) между палачами.
Заушение – буквально – удар по уху или щеке. Та же аллюзия, что и выше. «Твоея плоти безчестие нас ради претерпе: глава – терние; лице – оплевания; ланиты – заушения; уста – вкушение желчи во оцте растворенныя, ушеса – хуления злочестивыя; плещи – биения, и рука – трость; все тело – протяжение на Кресте; членове – гвозди, и ребра – копие» (из литургии Страстной Седмицы).
