Ознакомительная версия.
– Из… ну, нашего села.
– Ясно, – усмехнулся страж и передёрнул затвор. – Покидать зону карантина строго воспрещается.
– Так я и не… – Синявская лихорадочно думала, что ещё соврать, чтобы «серебристый» отстал и позволил ей самостоятельно отправиться в зону, из которой живым никого не выпускали.
– Идите вперёд, я введу вас в периметр, который вы покинули. – Холодно сказал «серебристый» и вдруг доверительно добавил: – Ты меня за идиота держишь?
– Ни за что я вас не держу! – вдруг взбесилась Синявская. Как объяснить этому солдафону, что, в его руках сейчас, вероятно, тот самый последний шанс для вымирающего вида «человек разумный». В ней что-то вспыхнуло и взорвалось. «Серебристый» вскрикнул, неведомая сила швырнула его назад. Он перекувырнулся в воздухе, раздался треск автомата. Не успев ничего сообразить, Синявская ринулась сквозь кусты подальше от неистово матерящегося охранника.
Лёжа в пахнущем прелостью, мокром от росы овраге, Анна раздумывала. Ясно, что психическая энергия легко трансформируется в механическую. Но, если она может резко оттолкнуть того, кто находится на расстоянии пары десятков метров, значит, она способна просто не подпустить на гораздо большем расстоянии. Гипотезу стоило проверить на практике. Она оглянулась. Единственное живое существо, попавшееся ей на глаза, была гусеница, лениво перекатывающая своё толстое тельце вдоль сочного стебля неизвестного Анне растения. Синявская сконцентрировалась и мысленно легонько толкнула зелёную тварь. Та взмыла в воздух, наверняка сильно удивившись нарушавшемуся ходу событий – сначала бабочка, потом уж полёт. Легче! Анна ослабила напряжение и выдала гусенице едва заметную искру энергии. Гусеница изменила траекторию пути. Было похоже, что она изо всех сил улепётывает от кого-то, но ослабла и поэтому никак не может увеличить КПД своего бегства. «Отлично!» – поздравила себя Синявская. Эксперимент в области энтомологии ей понравился. «А ну-ка, теперь вот так!» – Анна выстроила на пути следования перетрусившего насекомого умозрительную преграду и принялась увлечённо наблюдать. Подопытная подобралась к невидимому препятствию, ткнулась в него и, послушно развернувшись, посеменила в обратную сторону. Работает. После апробации на животных, эксперимент можно было проделать на людях. Тем более, что другого выхода у Синявской всё равно не было.
Методика действовала безотказно. Поставленные заслоны легко преграждали путь «серебряным», перенаправляя их движение в нужную Анне сторону. Идущий прямо на прячущуюся в траве или за деревьями Синявскую человек, стоило возвести перед ним мысленную преграду, сначала замедлял ход, затем останавливался и стоял так какое-то время, словно размышляя. Затем неизменно менял курс следования. Внешне могло показаться, что он просто передумал. Из этого Синявская сделала вывод, что взаимодействие между ней и «астронавтом» происходило без посредничества какой бы то ни было механики. Она склонялась к мысли, что не обошлось здесь без малоизученной пока телепатической связи. Человек всё же не гусеница, ему не обязательно тыкаться физиономией во что-то непролазное. Кто её знает, эту психическую энергию. Иногда разумы людей могут договориться и без механического воздействия. Жаль, что люди не всегда это понимают.
Не прошло и суток, как в прикарантинной зоне появилась незнакомая местным жителям женщина средних лет, облачённая в брезентовый костюм. Когда-то он был стерильным (не зря тащила!), но сейчас производил впечатление, что его хозяйка ползла по-пластунски через леса и поля.
Испуганная девушка на почте смотрела на незнакомку, одетую в потрёпанную и грязную спецовку. Женщина орала в телефонную трубку.
– Да, Синявская! И что, что в эпицентре?! Видите же, живая! Да… Да… Да… Никаких патологических изменений! Аскольд Валерьянович, я что, по-вашему, не способна провести объективный анализ?! Я, между прочим, докторскую степень имею! Что?.. Как видите, не стопроцентная! И это доказывает, что моя наработка…
Женщина выкрикивала в телефон какие-то умные слова, пугала латинскими названиями и требовала вертолёт. Девушка осторожно выглядывала из-за своей стойки и молилась, чтобы незнакомка побыстрее покинула её тихое пристанище, куда в последнее время заглядывали разве что старушки, отправить новогоднюю открытку. Наконец, женщина повесила трубку, удовлетворённо кивнула и, кинув на прощание «спасибо», вышла. Почтовичка облегчённо вздохнула.
Синявская шла по Москве и не узнавала вырастившего и воспитавшего её города. Столица вывернулась наизнанку, и топорщилась теперь какой-то неизвестной, тёмной своей стороной. Словно добрый, вечно вертящий хвостом домашний любимчик внезапно заболел бешенством. Всё что раньше ликовало, путалось под ногами, лишь вызывая добродушное ворчание, смотрело сейчас угрожающе. Вот-вот набросится, вцепится в глотку, будет рвать в исступлённой больной ярости. В воздухе, как в трансформаторной будке, звенело напряжение. Людей на улицах почти не было. Иногда по когда-то изнурённой дорожными пробками автостраде поспешно, точно убегая от чего-то, проносились машины. В основном, служебные. Метро закрыто. Общественный транспорт стоял парализованный в парках. Мегаполис затаился, прячась от коварного и неумолимого врага.
В столице фиксировали уже случаи неоинфекции (так условились пока называть не поддающееся ни описанию, ни классификации новое заболевание). Распространилась она среди работников лабораторий, куда привозились колбочки с вибрионами ещё в начале катастрофы. К этим очагам присовокупились и другие. Очаги людской паники. В столице то и дело вспыхивали погромы. У кого-то не выдерживали нервы, и моментально всосавшая флюиды безумия толпа принималась искать виноватых. Чтобы к проблеме чудовищной эпидемии не добавилась ещё одна, здесь, как и в зоне, на первый план выходила тяжёлая военная техника. Бунты удавалось погасить. Пока удавалось. Город глухо и злобно рычал, готовый к броску.
Анна всем телом налегла на тяжёлую дверь института общей физики, носящего славное имя своего организатора и первого директора академика А. М. Прохорова. Здесь должны были доподлинно разобраться, какого рода энергию носит в себе доктор медицинских наук Анна Михайловна Синявская. Интерес был не праздный. Едва в Минздраве услышали историю успешного обеззараживания БТРов потоком внутренней энергии, тут же направили коллегу в качестве подопытной свинки к физикам. К тому времени Анна научилась проводить дезинфекцию без побочного термоэффекта, что было гораздо удобнее и безопасней. Срочно требовался прибор, способный культивировать данный вид энергии. Без него бороться с непобедимой инфекцией всё равно, что плевками отгонять смерч. Анна не возражала, понимая – на этом этапе пресечь распространение множащихся, словно на дрожжах, вибрионов важнее даже изобретения препарата, способного излечить болезнь.
Ознакомительная версия.
