Ознакомительная версия.
Я повел Лиш к прудам и дальше, в рощу, — целоваться.
На следующий день хозяин чувствовал себя отлично и с утра собрался наверх. Он там уже давно не был и руководил строительством через помощников. Мы с Абдадом так хорошо отдохнули, что внесли его очень быстро. А потом мы сели в норе на пол и стали смотреть на проходящих людей. Были среди них и парни с тачками, одетые не хуже, чем подрядчики на восьмом ярусе.
Мы обсуждали проходящих женщин и девушек, их походку, их бедра, их волосы, и не сразу заметили, что по норе бежит мальчишка, похожий на нашего Бубука, придерживая на груди какой-то странный груз. За несколько шагов до нас он пронзительно завопил:
— Новости, новости, новости! Горячие, прямо из печи! Богатая свадьба! Безумный развод! На тридцать втором ярусе — новый житель!
— Стой! — схватил его за плечо пожилой жрец. — Что за развод?
— Купи новости, господин! — Мальчишка снял с шеи связку табличек. — Ты узнаешь, сколько сегодня стоят серебро и золото на всех ярусах! Всего одна «нога», господин, — связка лука на храмовой кухне стоит дороже!
— Держи «ногу».
— Что это? — в ужасе спросил Абдад. — Откуда сопляк знает про свадьбы и разводы?
Я стал ему объяснять, что это за таблички, но он не поверил — как ящик может делать их, если для этого нужен писец, откуда ящику знать, какие знаки следует выдавливать? Пока он недоумевал, мальчишка исчез, зато появился другой, с такими же воплями.
— Сколько их? — ужаснулся Абдад.
— Наверно, по двое на ярус… О великие боги, где же нашли такую армию мальчишек?
— Я думаю, взяли тех, кто крутится у прудов, помогая рыбакам, и еще тех, которые на посылках у разносчиков.
От криков у меня звенело в ушах.
— Эй, молодой господин, купи новости! Великолепная свадьба! Бешеный развод! Лучшие невесты девятнадцатого и двадцатого ярусов! — выкрикнул мальчишка, подбежав к человеку, который только-только появился из арки, поднявшись по лестнице.
— Дай сюда!
И мы увидели совсем странную картину. Молодой господин, схватив нанизанные таблички, выбрал одну, прочитал и швырнул оземь всю связку, и стал ее топтать! А пока мальчишка призывал стражу, кинулся обратно на лестницу.
Я не сумел разглядеть лица, но был уверен — это Лилуэласу.
И мы довольно долго просидели, ожидая хозяина.
Он наконец вышел из арки, опираясь на руку помощника, мы вскочили и впряглись, помощник усадил его, и хозяин закричал:
— Скорее, скорее!
Вниз нести — не то что вверх, ноги сами бегут. Мы пошли быстро, уверенно, всё время ускоряя шаг, а он кричал, как будто считал нас молодыми мулами. Когда мы оказались на шестом ярусе и внесли его в жилище, он стал громко призывать Арбука. Арбук выбежал из хранилища табличек, хозяин тут же потребовал какие-то расчеты.
— Что ты копаешься? Я плачу тебе, как не платит помощнику ювелир на пятнадцатом ярусе! Опять ты спутал полки! Опять ты три дня не найдешь одну-единственную табличку! — шумел он, а бедный Арбук боялся высунуть нос из хранилища. Потом некстати показался Бубук.
— Я сам сделаю из тебя евнуха, дармоед! Боги, боги, почему я еще жив?! Фош! Где Фош?! Почему на столе нет блюда с финиками?!
Он проковылял в спальню, там закричал, призывая на помощь, я вбежал и помог ему лечь. Тут же появился Арбук с табличками. Хозяин взглянул на них — и запустил ими в дверь.
— Всё, всё, всё неправильно! — завопил он. — Так я и думал! Боги, боги, отчего эти бездельники смотрят и не видят?! Трубу перекосило! Я говорил им, чтобы они каждый шаг проверяли по отвесу! О боги, что теперь будет! Башня загнется, словно крючковатый посох бродячего лекаря! Я не могу работать с этими людьми! Я бессилен спасти эту башню!
Он скрючился, спрятав голову меж колен, и молчал очень долго.
А когда он заговорил, его голос был голосом жреца, ведущего похоронный обряд.
— Башня обречена. Башня владыки Энлиля обречена, — повторял он. — А почему? А потому, что я не мог сделать правильные расчеты! Для меня пожалели семь дней времени! Неделя была нужна устройству Самариаха, всего неделя! Ничтожная, несчастная неделя… Что смотришь, осленочек? Не понимаешь? Я выносил эту башню, как мать вынашивает младенца! Она была безупречна — была, насколько вообще может быть безупречна башня с ошибками в расчетах! Я всего лишь человек, осленок, всего лишь человек. Что мне с собой делать? А они устроили печатню, чтобы сообщать о девицах на выданье! Ровоам, ослиное охвостье! Если его запереть с устройством и не давать пива, он сделает все расчеты за три дня! Амалек, бешеная обезьяна! Я встречался с ним, я ездил в Нашу Башню, я умолял его — перестань дурачиться, займись делом! Нет! Ему хочется отнимать ложку каши у площадных шутов, которые показывают толпе голую задницу! Агенор, старый дурень! Отчего он не велел им работать над расчетами? Разве шесть корзин табличек нужны только для того, чтобы извлекать сплетниц?
И долго еще он говорил, обращаясь как будто ко мне, so знать не желая, слышу я его или заснул.
— Нет больше моей любимой башни… — сказал он наконец, и тут заглянул Бубук.
— Господин, там пришел Евер Сати.
— И что я скажу ему? Скажу, что оба мы потерпели крах? Ладно, пусть войдет.
Вошел тот, кто пьяный сидел, свесив ноги в канаву. Сейчас он протрезвел, лицо посветлело, и я понял — он мужчина в расцвете сил, лет ему даже меньше тридцати, плечи у него широкие, не то что у Амалека Бади, и волосы густые, темные, торчащие из-под нарядной синей Повязки.
— Привет тебе, наставник, — произнес он кланяясь.
— Подай господину стул, — приказал мне хозяин. — Я рад тебе, Евер. Клянусь ветром Энлиля, рад. Ты единственный в этом приюте умалишенных, кто хочет делать расчеты, а не игрушку для бездельников с тридцатого яруса.
— Я хочу уйти из Другой Башни, наставник. Тут мне делать нечего. Я прямо тебе об этом говорю. Ты меня поймешь.
— Я тебя понял. Я бы и сам ушел, только некуда. А ты куда?
— Не знаю. Я хочу съездить в город, поговорить с одним умным жрецом. Я бы мог неплохо устроиться при храме счетоводом. Дело несложное, с числами я в ладах. И забыть счетное устройство Самариаха, как дурной сон, навеянный демонами.
— Это ты хорошо придумал. Жаль, что устройство останется в дурных руках.
— Самому жаль. Ведь я — я, а не они! — всё подгонял, табличку к табличке, всё выверял, заставлял соединяться и разъединяться. А они пришли на готовое. Думаешь, они разобрали те шесть корзин? Четыре так и стоят нераскрытыми!
— Что они там делают, Евер?
— Отдыхают после вчерашнего. Ослы сегодня остались в стойлах.
Я тихонько вышел.
То, что я знал, распирало мне изнутри голову. Я должен был как можно скорее увидеться с нашими. У меня простая голова, она вмещает ровно столько, сколько нужно, чтобы жить спокойно. А сейчас в ней оказалось разом чересчур много. Я невольно стал вспоминать, как ходили к Первой Башне, как Таш рассказывала о причинах падения башен. И что же — она лгала про сорок пять, проклятое число? Ведь Другой Башне еще оставалось расти и расти до сорока пяти ярусов.
Ознакомительная версия.
