— Дамы, может, мы сначала поговорим о делах, а нападки отложим на потом? Меня сегодня уже поколотили.
Ашуа откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.
— Что вам известно? — спросила она Тринику.
— Вы собираетесь ограбить поезд, который везет ценную самарланскую реликвию. У меня в Вардии имеется покупатель, который узнал о перевозке и попросил меня добыть груз. — Она отпила немного рома. — Но я не располагаю сведениями, когда поезд отправляется и куда следует.
— А у меня есть свои источники, — фыркнула Ашуа и указала на Фрея. — Так о чем же вы с ним договорились?
— Мы, похоже, начинаем все заново, — криво усмехнулся Дариан и закинул ноги на стол.
— Скажу по секрету — он куда более ловкий человек, чем кажется, — продолжала Триника. — К тому же я не люблю рисковать своей командой без крайней необходимости.
— Значит, вы делаете за нее грязную работу? — спросила Ашуа у Фрея.
— И получаю хорошие деньги, — парировал он.
Ашуа на мгновение задумалась. Вероятно, решала, можно ли доверять собеседникам.
— Но ведь пользоваться летающим кораблем нельзя. Все будет происходить вне Зоны свободной торговли. Стоит вам появиться там при свете дня, и саммайский флот сразу засечет вас и собьет.
— Мы понимаем, что вы намереваетесь использовать а'рашини.
Если Ашуа и удивилась, что Триника знает самарланский язык, то не подала виду.
— Да. Драндулеты. Такой план. — Она нервно постучала пальцами по столу. — Вы платите мне пятьдесят процентов от полученного. После доставки к вам.
Триника рассмеялась.
— Вы получаете десять процентов. Или мои люди отведут вас в заднюю комнату и будут по одному сдирать ногти с ваших рук, пока вы не признаетесь во всем.
— Тридцать процентов.
Лицо Триники похолодело.
— По-моему, вы не расслышали меня, мисс Воде.
Нервы Ашуа не выдержали.
— Ладно, десять, — выдавила она с деланой непринужденностью. — Но я должна присутствовать при ограблении. Вдруг меня надуют?
Триника взглянула на Фрея, который раскачивался на задних ножках стула, закинув руки за голову. Тот застонал.
— Отлично! Теперь я буду нянькой.
— Вы можете раздобыть транспорт? — осведомилась Триника у Ашуа.
— Если вы меня профинансируете.
— Я согласна. Поговорите с моим суперкарго,[2] его зовут Оминда Рилк. Вон тот даккадиец.
Ашуа с подозрением прищурилась.
— Вы точно хотите, чтобы в нашем деле участвовал дак? Вы и моргнуть не успеете, как он продаст вас своим хозяевам.
— Он свободный даккадиец в третьем поколении. Из рабства выкупился еще его дед. Он верен мне, а не самарланцам.
— Ну, раз вы так уверены… — Ашуа пожала плечами и встала. — Перевозка начнется через четыре дня. Я буду на связи с вами. — С этими словами она удалилась.
— Она мне нравится, — констатировала Триника.
— Наверно, потому, что она пару раз заехала мне башмаком по лицу.
— Молодчина.
Фрей допил свой ром и налил себе еще. Сделал глоток и уставился на Тринику. Однажды в юности он чуть на ней не женился. Когда-то очень давно они были любовниками, а до недавнего времени — смертельными врагами. Теперь они — союзники, но пока настороженно относились друг к другу. Фрей никак не мог заставить себя полностью доверять ей. Склонность к предательству глубоко укоренилась в характере Триники. Но, с другой стороны, он не мог противиться желанию быть с ней рядом. Он знал женщину, скрывавшуюся за потусторонней маской. Его тянуло к ней, как ни к кому другому. И он не сомневался, что в ней, пусть и своеобразно, сохранилось кое-что из прежних чувств, которые она некогда питала к нему.
— Меня невзлюбил твой боцман, — заметил он.
— Он подозрительно настроен. И пытается угадать, почему ты в последнее время уделяешь мне чрезмерно много внимания.
— Он ревнует.
— Да, — ответила она. — И думает, что ты опасен.
— Я? — лукаво улыбнулся Фрей.
Она закатила глаза.
— Прошу тебя…
Дариан подался вперед и оперся локтями на стол.
— А здорово было бы нам как-нибудь встретиться без твоей свиты.
— Боюсь, такого не случится.
— Не доверяешь себе в моем присутствии?
— Начнутся сплетни.
— Ну и что?
— Ты мужчина, а я женщина, — произнесла она. — Твоей репутации пересуды пойдут на пользу. Но мне — повредят. Я не допущу, чтобы меня сочли слабой из-за нашего воображаемого романа. — Она помолчала, будто задумалась о чем-то приятном. — И твоему эго вовсе не требуется дополнительная ласка.
— Я надеялся, что ты будешь ласкать не мое эго.
Она взглянула на него с каким-то безнадежным выражением.
— Я начинаю скучать по тем дням, когда мы ненавидели друг друга.
— Перестань. Ты же до сих пор ненавидишь меня. Немного.
— Тут нет ничего удивительного.
Он усмехнулся. Она слабо и печально улыбнулась в ответ, признавая тем самым его правоту. Триника понимала, что их отношения никогда не будут простыми и ясными. Слишком много всякого было между ними. Нашлось место и трагедии, и отчаянию, и тоске. Но Фрей был счастлив возможности хотя бы находиться возле нее, а ей этого было достаточно. Он знал, что она пережила после того, как он сбежал от нее прямо во время свадьбы. Она превратилась из юной беззаботной Триники в пиратскую королеву, наводящую страх на полмира. И несколько месяцев, конечно, не сотрут прошлое.
Но он приготовился ждать. Все равно сколько.
— А что это за реликвия и почему твой покупатель так жаждет ею завладеть?
— Не представляю. Кстати, она будет находиться в шкатулке. Ее ты не должен открывать ни при каких обстоятельствах. Она может быть хрупкой, и от малейшего повреждения стоимость упадет вдвое. Ясно?
— Да, — бросил он. — И вообще, какое мне дело до антиквариата?
Она налила ему рома и плеснула себе. Он поднял стакан и праздно посмотрел напиток на свет.
— Надо же… Значит, мы с тобой снова вместе, — подумал он вслух.
— Мир странно устроен, — уклончиво ответила Триника.
И Фрей решил, что она втайне рада.
— Прописываю всем очередной курс лечения! — прогудел Малвери, когда они вывалились на улицу. Его густые седые усы вымокли от грога, а круглые зеленые очки косо сидели на бесформенном носу. Лысая макушка блестела от пота, стекавшего в редкий венчик сохранившихся волос.
— Я — как ваш капитан, — подхватил Фрей и величественно погрозил пальцем, — приказываю выполнять предписания доктора! — Спутники разразились восторженными криками. А Дариан сиял глупой улыбкой. Ему казалось, что он лопнет от всеобъемлющей любви к своим ближним. Причиной, вероятно, явились две бутылки местного пойла с труднопроизносимым названием, которые он прикончил со своей командой после того, как Триника покинула таверну.
