«Действительно, на черта тут политика и военный психоз, — подумал Шельба. — Надо взглянуть на факты проще». Он сказал:
— Вы правы, господин Жильмаро. Возьмем научный вопрос и поведем, так сказать, деловой разговор. Международный геронтологический институт, который я представляю сейчас, в последнее время значительно расширил круг научных проблем, над решением которых работают его сотрудники. Кроме того удачного опыта, о котором вы уже осведомили своих телезрителей, — я имею в виду сообщение об Эрике Зильтон — произведен еще один опыт. Убитый человек воскрес. Вы имеете возможность, господин Жильмаро, не только сообщить об этом, но и продемонстрировать его телезрителям. Воскресший человек выступит по вашему телевидению. Правда, он не совсем здоров и я не ручаюсь, что речь его будет приятно слушать, но демонстрация такого небывалого номера вызовет сенсацию — в этом я готов поклясться, Мы, ученые, заинтересованы в популяризации своих достижений; вы призваны просвещать народ. Наши цели совпадают.
— Так, так, так, — постукивал пальцами по столу Жильмаро.
Дело шло, кажется, на лад.
— Кому не известна, господин Жильмаро, объективность и правдивость ваших передач! Телезритель высоко ценит их. Но эта передача создаст вам всемирную славу. Скажите, было ли когда-нибудь в истории, чтобы человек, вернувшийся с того света, выступил перед миллионами зрителей и слушателей? Не было. Надо представить, как будут все потрясены. Если предупредить о такой передаче хотя бы за час, то в магазинах не останется ни одного телевизора — последний бедняк купит его в рассрочку. Повысьте плату за телевидение до любого размера — телезрители не остановятся ни перед какими расходами. Я полагаю, вы не упустите случая — заснимете эту передачу на пленку и изготовите массу копий. Они разойдутся по всему миру — это принесет вам огромный доход и всемирную славу.
— Так, так, так, — стучали о стол ногти, Жильмаро улыбался.
— Разумеется, рекламируя передачу, не следует раскрывать заранее ее содержание. Достаточно сказать так, например: необычайное в телевидении — вы увидите умирающего и услышите его последнее слово! Это заинтригует. Помнится ваша попытка, господин Жильмаро, показать казнь на электрическом стуле. Слабо! Никакого эффекта и впечатления…
Шельба изобразил казнимого; Жильмаро слушал и смотрел с любопытством.
— Голову ему привязали вот так, руки прикрутили вот так… Он сидел, как мертвец, глаза закрыты… Честное слово, у зрителей создалось впечатление, что это была инсценировка, подделка, будто показывали готового мертвеца.
— А здесь — совсем другое дело, — Шельба вскочил и заметался вокруг стола, взмахивая руками. — Человек будет демонстрировать победу жизни над смертью. Тут не испытание нервов, а служение правде…
— Но-о, не заговаривайтесь, — Жильмаро убрал могучие руки со стола и сунул их в карманы. Он уже видел всю передачу, представлял, какой огромный интерес она вызовет. И деньги она даст огромные. Такой случай упустит только трус. Верный миллион! Только дурак откажется… Но надо сделать так, чтобы взять деньги и не получить неприятности.
Вынув руки из карманов, он щелчком подкинул Шельбе лист бумаги:
— Пишите: «Договор». Есть? Пункт первый: «Арвий Шельба, профессор-медик, в своей научной деятельности…» Что, не пойдет?
— Пойдет, — Шельба отнял перо от бумаги, — только следует добавить «и его коллеги по институту…»
— Добавляйте, — разрешил Жильмаро и продолжал диктовать: — «…добились оживления умершего человека. Это исключительное достижение науки ученые изъявили желание продемонстрировать по телевидению с личным выступлением воскресшего. Пункт второй. Ген Жильмаро, директор телецентра, руководствуясь исключительно интересами прогресса в науке, предоставляет возможность демонстрации опыта, обеспечивает техническую сторону передачи…»
— «…до последнего слова воскрешенного», — добавил Шельба. — О содержании выступления, я полагаю, в договоре нет смысла писать. Правда, дикторы обычно имеют готовый текст. Но то дикторы. А это же человек, вернувшийся с того света,
— Да, но все-таки… — Жильмаро задумался.
— Вы же, когда показывали казнь, не давали смертнику текста, — выставлял доводы Шельба.
— Давали. — Жильмаро улыбнулся. — Он должен был крикнуть: «Покупайте мыло Нибиша!», но у него отнялся язык.
— Я считаю, это не по-христиански, — сказал Шельба и перекрестился.
— Вот-вот, — оживился Жильмаро. — Так и запишем в договоре. «Считаем не по-христиански — требовать текст выступления». Важно ведь не то, что будет сказано, важен факт: бывший мертвый говорит.
— Именно, важен факт. Подпишемся.
Договаривающиеся стороны остались довольны. Жильмаро пос читал, что этот документ обезопасит его. Его дело — техническая сторона. Конечно, потом обвинят в недостатке патриотического духа. Но один дух не приносит деньги. Не умеешь рисковать — не берись за большие дела. Жильмаро не боялся передачи, направленной хотя бы и против строя Атлантии. Он считал мир капитализма настолько прочным, что для него не опасны никакие наскоки. А ведь Шельба не коммунист, это известный ученый, ему можно доверять. В конце концов у Жильмаро и в правительстве найдутся защитники, один из министров является даже членом совета телевизионной компании.
За время переговоров Браун отдохнул. Мачта уже не шаталась в его глазах. Только стала неметь правая нога… Юв что-то рассказывала, в ее голосе чувствовалось желание утешить, ободрить. Отдельных слов он не понимал, уже забылся их смысл. Что такое «лимонад»? Очевидно, не было у него такого желания, которое помогло бы напомнить и раскрыть смысл этого слова. Она спросила: «Ты хочешь есть? Здесь недалеко кафе, я принесу пирожное». Он пытался понять. «Есть?» Что это значит? «Пирожное». Впервые, кажется, слышу».
А вот голос ее понимал — без слов понимал, по интонации, по каждому нечаянному вздоху. Иногда он дотрагивался до ее руки и не чувствовал в ней тепла — казалось, жизнь медленно покидала и тело Юв.
О чем думала сейчас Юв, что беспокоило ее больше: судьба Брауна или судьба отца? Успеет ли Фромм совершить злодейское убийство заключенных? Макс вчера сказал, что «нажаты все рычаги» для спасения Августа и его товарищей. Юв не решалась больше на расспросы. Она видела, что Макс все время озабочен. Он и сейчас не находил себе места, вылезал из машины, исчезал в темноте, проверял что-то в моторе, снова садился в машину.
Наконец, показался Шельба. Макс кинулся ему навстречу:
— Ну как?..
— Все в порядке. Передача будет через два часа. Дадут рекламу. Сейчас мы отведем капитана Брауна в помещение, там приготовим кресло.
