Александр Селин - Видеоунтерменш

Тело покойного было уложено в буковом инкрустированном гробу. Сам гроб был опущен в самый центр котлована. Вокруг гроба – картонные коробки с обналиченной валютой, снятой со всех счетов – такова была воля усопшего. В том же котловане – все одиннадцать джипов, числившихся на покойном, изуродованный мотоцикл «Харлей», немного оргтехники, любимая еда и напитки. Тут же пятьдесят зарезанных пиар-менеджеров и семьдесят самых преданных секретарш, которые будут сопровождать Михаила Леснера в следующей жизни.

– Неужели они добровольно согласились уйти вместе с Михаилом Юрьевичем? – прозвучал вопрос.

Садовников прислушался к разговору не то просто обывателей, не то причастных к компании.

– Ну, я слышал так, что не совсем добровольно, – отвечал другой. – Отлавливали и умерщвляли только тех, на кого Леснер указал в завещании, то есть сотрудников компании, которые были ему особенно дороги. Лучшие из лучших… Тех, с кем он хотел бы жить и работать в раю… В телевизионном раю.

– А вы уверены, что он попадет именно в рай?

– Конечно, уверен. Почему бы не попасть? Еще бы, столько проплачено… Более того, руководство «Видео Унтерменшн» собирает подписи под ходатайством о причислении Михаила Юрьевича Леснера к лику святых, с последующим возведением в районе Останкино собора Михаила Мученика. Как только достаточное количество подписей соберут, ходатайство будет представлено на рассмотрение патриарха, ну а уж там… Извините, кажется, эпитафия… Давайте послушаем.

– Безвременная кончина вырвала из наших рядов… – послышался взволнованный хорошо знакомый голос ведущего церемониала. Им был Александр Буревич. – …вырвала из наших рядов человека, который сделал телевидение таким, каким оно сейчас есть. Человека талантливого, высоконравственного, сентиментального идеалиста Михаила Юрьевича Леснера. Трудно подобрать слова, чтобы выразить все чувства, переполняющие нас. Еще труднее перечислить все его заслуги перед нашими отечественными телезрителями. Позвольте мне напомнить хотя бы некоторые из передач, в которые он вдохнул жизнь…

Прочитав длинный перечень, ведущий продолжил рассказ о благодеяниях покойного. Несколько раз, правда, сбивался на телевизионные штампы, такие как «Сегодня у нас в студии…», «Давайте проанализируем», «Итак, я хочу напомнить вам, дорогие телезрители», но в целом подобающей торжественности это не портило. И даже фраза: «Оставайтесь с нами»…

Пока он продолжал, диалог обывателей возобновился.

– А как же все это случилось? Такой вроде бы еще молодой…

– Можете себе представить? Бабушка на Садовом кольце…

– Как так?

– А вот так… В последнее время Михаил Юрьевич увлекался ездой на «Харлее» в ночное время. И вот как-то на большой скорости нацелился на бабусю, пересекающую дорожную полосу. Я сам не езжу на мотоциклах, и поэтому мне не знаком этот мотоциклетный азарт, соблазн, что ли… При всем при том человек нес большой груз ответственности, и ему нужна была разрядка. Вот и нацелился. Ну, а старая карга, на беду, оказалась проворной. Она, значит, вправо, и он – вправо, она влево, и он за ней. Она через бетонное заграждение – прыг! А он, бедолага, так увлекся, что не справился с управлением… Не смог вырулить. Вот и получили… Какая-то бабка – и такой великий человек… Несправедливо… Хорошо, что еще завещание успел написать, а то похоронили бы в кремлевской стене, как какого-нибудь рядового космонавта.

– А что плохого-то в кремлевской стене?

– Видите ли, уважаемый, кремлевская стена давно стала символом социалистической атеистической эпохи, а покойный, как выяснилось, был глубоко религиозным верующим человеком. Более того, принимал всей душой сразу несколько религиозных конфессий. Мог и ритуального барашка зарезать на мусульманском празднике. Буддистам эфирное время давал, свидетелям Иеговы, если платили, конечно. А еще незадолго до гибели Михаил Юрьевич выяснил, что в его родословной помимо иудейских корней присутствует ветвь древних гуннов. Ну и вдобавок ко всему когда Леснеру было полтора годика, двоюродная тетка, никого не спрашивая, покрестила его в православной церкви. Так что сами посудите, какой из него атеист? Зачем ему кремлевская стена? Он-то сам и разработал свой собственный эксклюзивный обряд, гунно-иудейско-христианский. Приготовили его в синагоге, отпевали в Храме Спасителя, а похоронят со всем добром как знатного гунна, правда, без сожжения. На Новодевичьем этого не разрешают пожарные.

– Да-а-а, – задумался любознательный собеседник. – А вы уверены, что хотя бы один джип не откопают и не угонят после захоронения и на засыпанную валюту не покусится никто?

– Это тоже предусмотрено, – вздохнул знаток. – Два года на территории леснеровской могилы, регулярно сменяясь, будет дежурить охрана и поливать цветы. Два года – вполне достаточное время для того, чтобы валюта сгнила, а джипы заржавели.

– Ну а памятник? Памятник поставят?

– О-о, не сомневайтесь. Не сразу, конечно, но с этим не будет проблем. Говорят, работу поручили Церетели, и уже просочились слухи о некоторых идеях. Например, вот такой любопытный проект… Будет установлен бронзовый постамент в виде Останкинской телебашни в натуральную величину. А на шпиле – ангел с крыльями, в бескозырке и с растопыренными пальцами – копия юного Леснера.

– В бескозырке? Хм, почему в бескозырке?

– Этого я не знаю, уважаемый. Извините, давайте дослушаем… Кажется, эпитафия заканчивается… Самый трогательный момент.

– И вот сейчас, – к этому времени у Буревича появилась дрожь в голосе, а на глазах выступили слезы, – я озвучиваю последнюю волю покойного, а значит, священную для всех нас волю. Я повторю его слова, которые он произнес в заключительном отрезке своей многотрудной жизни, когда он находился в больнице, и врачам на несколько минут удалось вернуть ему сознание. Вот они, его слова: «Грустно и одиноко мне отправляться в светлые студии небесного телевидения с одними лишь подчиненными среднего звена. А хочу я взять с собой моего лучшего друга, моего коллегу, преданного единомышленника, генерального директора РосТВ Александра Завеновича Апокова!»

– Это ложь! Подлог! – раздался крик из толпы, прорываясь сквозь бурные продолжительные аплодисменты. – Не было такого! Буревич сам это придумал, чтобы занять мое место!

– Было! – крикнул ведущий.

– Не было!

Дирижер симфонического оркестра уже хотел было вскинуть руки, чтобы завести саксофонистов и скрипачей, в обязанность которых в том числе входило заглушение криков ритуальных жертв. Несколько плечистых специальных сотрудников бросились к тому месту, где должен был находиться Апоков, по ходу дела доставая красные полотенца и ножи. Но Апоков успел нырнуть в людскую гущу и, отталкивая всех, кто попадался на пути, быстро-быстро пробирался к выходу, как раз к тому месту, где стоял Садовников и выслушивал диалог двоих обывателей.