Когда паника наконец утихла, выяснилось, что причиной ей послужил чокнутый Вентедель, внезапно решивший кого-нибудь зарезать. Минут двадцать все спорили, казнить виновника или нет. Пытались связаться с начальством, но рации передавали только помехи. В конце концов, его и всех остальных идентифицированных Венте-делей (некоторые предусмотрительно переоделись в наряды, снятые с мертвой прислуги, и успешно притворялись мирной публикой) было решено оглушить прикладом и доставить Сказочнику.
Дружелюбный человек с автоматом должен был дождаться сообщения об окончании операции и разрешения покинуть позицию, но связи не было, и он в итоге махнул рукой: «Уходим».
Широкой вереницей они направились к машинам, которых и так бы не хватило на всех… Но на импровизированной стоянке их ждало на три или четыре автомобиля меньше, чем они там оставляли.
Брюзгливый престарелый Вентедель в одежде бармена поморщился, вспоминая, как усвистал его собственный бэнтли у него из-под носа, и мысленно фыркнул: «Удивительно, что у вас хоть какие-то машины остались».
Он поспешил, оступаясь, к ближайшему фургону, но расторопность явно не была его чертой…
Заводя разящий бензином внедорожник, дружелюбный человек с автоматом крикнул толпе на прощанье:
— Ждите здесь, мы пришлем за вами вертолеты!
И разметая комья грязи, вслед за своими компаньонами исчез среди деревьев.
Робин с неопределенным беспокойством взглянул на испуганных, запачканных землей людей, оставшихся на поляне, но быстро прогнал смутную тревогу и вернулся к созерцанию величественного Огня…
I
— Как он? — прозвучал взволнованный голос с переднего сиденья, и я краем глаза увидела, как Игорь, отвлекаясь от дороги, перегибается через край спинки, чтобы кинуть взгляд на нас с Джеком.
Что мне ему отвечать, черт возьми!
Голова Джека подпрыгивала на моих коленях на каждой кочке. Он так и норовил сползти куда-то под сиденье, и я обнимала его за корпус, то и дело подтягивая наверх. Утомительное занятие, между прочим! Не знаю, сколько он весит, но когда он поправится — ей богу, посажу его на диету!
Я глубоко и часто дышала, пытаясь не позволить себе заплакать.
Черт возьми, больше всего сейчас хотелось бросить всё это, свернуться где-нибудь в уголке и разреветься! Это чересчур для меня! Я так устала, я просто хочу побыть одна!
Глубокий вдох — прижаться к мокрому горячему телу Джека, резко сесть, затаскивая его обратно на колени.
Почему после всего, что я только что пережила, я должна ехать в этой душной, вонючей машине, где все сидят почти что друг на друге?! Мне не вдохнуть в такой тесноте!
Нас подбросило на особенно высокой кочке, Джек вырвался из моих рук, ударился о спинку переднего сиденья, свалился вниз. Я, чертыхаясь, стала затягивать его обратно — он повис шеей на моем колене, голова свешивается в пустоту, болтается, как у игрушки-болванчика, глаза полураскрыты и светят белками, рот весь в голубоватой слизи, так и ползущей из него, толстые вены бьются на лбу…
Я судорожно всхлипнула, укладывая его голову себе на бедра. Слезы накатили волной и сорвались с век, побежали по лицу, и я тряхнула волосами, прячась за них, потому что свободных рук, чтобы утереться, не было.
Все вокруг благоразумно молчали.
Через неопределенное время мы выехали на нормальную дорогу, и Джек почти перестал сползать с меня. Придерживая его, я закрыла глаза и прислонилась лбом к холодному стеклу. Слезы, черт бы их побрал, не переставали.
Наверное, я задремала, потому что когда я в следующий раз открыла глаза, Джека на мне не было — он, всё еще без сознания, полусидел рядом, голова откинута назад, и Зимин периодически поправлял его положение.
Я чувствовала себя свежее, происходящее вокруг больше не казалось однозначным адом — как-никак мы выбрались! И это многого стоит, черт возьми!
Я осмотрелась по сторонам. За окном уже сгущались сумерки, облака обещали порцию декабрьского дождя. За рулем был Игорь, рядом с ним Хоньев. На заднем сидении мы с Джеком и Зиминым. Лени и подозрительный незнакомец в одежде официанта, столкнувшийся с нами в замке и назвавшийся другом Джека, должны были сидеть в просторном багажнике — я смутно помнила, как они туда забирались. Я обернулась и увидела две макушки — похоже, они действительно теснятся там. А я тут страдала от того, в каких условиях сама еду… принцесса, как всегда.
Мы плутали по узким улочкам Штаман-Рейна. Начался дождь. Я вернулась к своей обязанности придерживать Джека.
— Некий «медицинский центр В. Карински», — озвучил Игорь, паркуясь. — Первое подобие больницы, которое мы тут встречаем. Давайте, на выход.
Зимин и Хоньев достали Джека, Игорь открыл багажник, и оттуда вылезли, кряхтя, Лени и загадочный официант. Оба выглядели более чем недовольными.
Все критически осмотрели здание «медицинского центра». Оно выглядело дорогим и заброшенным.
— Мы хоть одного врача-то здесь найдем? — усомнился, разминая шею, незнакомец.
Он был немногим выше меня, потрепанный, но на удивление самоуверенный. Это мало кому понравилось.
— Ты кто вообще такой, парень? — прикрикнул на него Игорь. — Не нравится — добро пожаловать обратно в багажник.
— Ты его знаешь? — настороженно обратился ко мне Зимин, придерживая перекинутую через плечо руку Джека.
Я покачала головой.
— Это еще ничего не значит, — заявил незнакомец.
Игорь недобро вскинул брови:
— Вот именно. Ты вполне можешь быть Вентеделем.
Незнакомец поперхнулся и засмеялся удивленно:
— Хех, ну я, конечно, польщен, но блин, я уже хотя бы по внешности не прохожу.
— А при чём здесь внешность?
— Ну, блин, посмотрите на них — все утонченные брюнеты, — он кивнул на меня, на Джека и пошевелил рукой свою короткую соломенную прическу. — Я явно не подхожу. Я его старый знакомый. Правда! — его явно удивляло и раздражало всеобщее недоверие. — Можете звать меня Якобс.
— Как кофе?
Он закатил глаза:
— Может, мы всё-таки занесем его в эту лечебницу и хотя бы положим на нормальную кровать?
— Да уж, — тихо согласилась с ним я, но каким-то странным образом это услышали все — и кончили впустую препираться.
Без труда взломав замок, мы забрались в больницу, нашли первую попавшуюся палату и разместили в ней Джека. И хотя от его вида и состояния всё еще бросало в дрожь, во мне почему-то зародилась уверенность, что он справится и выздоровеет.
Мы поужинали чем-то невразумительным, почти молча, потому что все были измотаны. Я всё ждала, что со мной заговорит Лени, спросит, как я, попытается ободрить и поддержать — но он не отрывал угрюмого взгляд от консервов, а доев — отправился «пройтись». Посидев еще некоторое время среди наевшихся релаксирующих мужчин, я пожелала всем спокойной ночи, и, заглянув на несколько минут к Джеку, пошла спать в соседнюю палату. И хотя не было еще и восьми вечера, после всех треволнений этого дня я отключилась моментально.
