Стеллa Странник - Живые тени ваянг

— У нас очень мало времени, — задумчиво произнес Буди. — Я уже забронировал билеты. Рейс через два дня. Как раз и Катя освободится… Да и Новый год приближается… лучше все-таки встретить его дома, чем в дороге…

— Надо же, как мы закрутились, что и о празднике забыли!

Катя встала с дивана и подошла к окну. Опять падал снег. В него потихоньку перешел вчерашний дождь, и хлопья были огромными и пушистыми. Их так хотелось назвать влажными, если бы они не были из воды. А вот мелкие колючие снежинки Катя назвала бы сухими. Снежинки падали и падали, отчетливо вырисовываясь в светлом сегменте, который вырезал из темноты одинокий фонарь-стражник.

— Катюша, там снег? — отец почувствовал ее настроение. — Да, кстати, а где Валентин?

— Правильно, папа, ты назвал его. Был Валек, стал — Валентин. Потому что уже тоже вырос. С нами ему неинтересно, так что наверняка с девушкой гуляет.

— С девушкой?

Отец никак не мог себе представить мальчика с оттопыренными ушами, которому он постоянно по дороге в детский сад завязывал шнурки, в обнимку с девицей…

— Так… На чем мы остановились? — Он усиленно пытался скрыть растерянность. — А-а-а, Буди сказал, что времени у нас мало… А когда его было много? Давайте сейчас отдыхать, на эти два дня планы уже построены, а после Катиного показа соберемся и подведем итоги.

К показу Катя готовилась несколько месяцев. А если вспомнить о той минуте, когда эта идея пришла ей в голову, то получится — не меньше года. Ей не просто хотелось сделать женскую зимнюю одежду красивой, но и сохранить в ней русские национальные традиции. А они совершенно забыты последнее время, стерты бесформенными «однополыми» пуховиками или же добротными, но «интернациональными», шубами и дубленками. Она мечтала изменить покрой шуб и пальто и придумать к ним оригинальные головные уборы. А если и пофантазировать над цветом? Ведь с приходом осени можно наблюдать на улицах одну и ту же картину: женщины расстаются с легкой, изящной и расцвеченной всеми цветами радуги летней одеждой и нахлобучивают на себя убогую серость, под стать унылому настроению.

Часть эскизов будущей коллекции и была представлена в Амстердаме, на презентации Дома моделей «Европейские традиции». Публика оценила ее замысел. Но это ведь не та аудитория, к мнению которой нужно прислушиваться! Да, неплохо, что есть поддержка со стороны художников-модельеров других стран, но носить эти изделия не им! А как примут Катины задумки русские женщины? На этот вопрос можно ответить не тогда, когда есть в голове идея или на столе — эскизы, а только тогда, когда эти шубки можно потрогать руками.

Еще в университете Катя с удовольствием изучала историю моды. Ей нравилось листать старые журналы с выцветшими фотографиями и рисунками одежды, безвозвратно ушедшей в прошлое. Впрочем, и не совсем ушедшей: многие элементы декора со временем возвращаются, например, банты, оборки, стразы… Да и способы кроя периодически повторяются: заниженная или завышенная талия, классический рукав или рукав-реглан, зауженные или расклешенные юбки и брюки… А длина? Она тоже прыгает туда-сюда — то открывает женские коленки, то снова прячет их от людских глаз.

Очень помог отец. Изучая Петровскую эпоху, он наткнулся на несметные залежи подробного описания одежды конца семнадцатого века! Ни в одном учебнике нет такого! И были там не только описания, но и портреты, рисунки. Почему именно эта эпоха ее заинтересовала? Да потому, что до этого времени мода не менялась на протяжении нескольких столетий. Она не впитывала в себя иностранные веяния — они были под строгим запретом, не пыталась экспериментировать с длиной платья — это противоречило устоям домостроя. А когда мода становится демократичной? Когда выходит за пределы узких традиционных рамок, в которых долгие годы, и даже — века, варилась в собственном соку. И вот она выпрыгнула из этих рамок, как девочка, выросшая из сарафанчика. И мал уже он стал ей, и надоел изрядно, а мама грозит пальчиком: не снимай, иначе не получишь леденец.

До Петра Великого никто и не помышлял расставаться со старомодной длиннополой одеждой. Хотя некоторые и с интересом поглядывали на приезжих иностранцев — у тех костюм сидел ладно, по фигуре, не волочился по земле, позволял двигаться энергично, что особенно требовалось в разъездах по делам служебным или еще более — в дальней дороге. И только царь Всея Руси издал совершенно необычные для современного человека указы о запрете носить не только дворянам, но и всем горожанам, старое русское платье. А поменять его следовало на венгерское или немецкое. Причем, немецкое предписано было надевать по будням, а вот по праздникам — только французское. Если же кто не знал, как выглядит оно — мог просто посмотреть в окно: на улицах были выставлены образцы для обозрения. Ну, а если кто ослушался царя и занимался пошивом и продажей старомодного русского платья, тому грозил штраф, а то и ссылка на каторгу с конфискацией имущества.

Ах, какие ткани тогда привозили купцы! И сукно из Англии, и бархат, парчу, тафту, объярь из Византии, Италии, Турции, Ирана, Китая… Даже зажиточные крестьяне могли себе позволить пошить праздничное платье из этих заморских тканей. Летом женщины щеголяли в платьях из персидского или китайского шелка и в туфельках на высоких каблуках, потому было в их облике нечто восточное. А вот зимой… Эта тема Катю так заворожила, что она решила создать коллекцию именно зимней одежды: укороченных шуб и дубленок вместе с головными уборами.

Начало показа Катя ждала с замиранием сердца, поэтому и попросила Буди поехать с ней как можно раньше. Он не хотел мешать ей, поэтому тихонько присел на стул поближе к подиуму и наблюдал со стороны, как бегают туда-сюда длинноногие манекенщицы, как усатый дядька с блестящей лысиной постоянно жестикулирует кому-то. Может, он и есть главный — режиссер-постановщик или что-то в этом роде? А вот и Катя вышла из кулуаров. Она тоже возбуждена и спорит с какой-то крупногабаритной теткой, в руках которой — шуба с лисьим воротником, напоминающим ворох ярких осенних листьев. Тетка попалась очень настойчивая, она машет этим воротником, словно недовольная кошка (или — лиса?) — хвостом.

Наконец, суета стихла. Нежные звуки старинной скрипки разрезали упавшую на зал тишину, а цветные лучи прожекторов — пространство подиума, на которое начали выходить русские красавицы. Потолок над подиумом вспыхнул бегающими огнями, но и они потихоньку успокоились, открывая перед изумленными зрителями сказочное царство льда и снега. Казалось, ледяные сосульки, свисающие с потолка, наполнены северным сиянием, они переливались под огнями прожекторов, высвечивая каждую грань разным оттенком. А крупные искрящиеся снежинки, затянувшие оставшееся от сосулек пространство, как будто бы только и ждали первого порыва ветра.