– Макар, когда-нибудь я убью тебя! – злобно буркнул Уайтхэм.
– Хорошо, что предупредил.
– Завяжу узелок на память.
– Не деритесь, мужики, я его уже прочно зафиксировала силовым полем. – То спокойствие, с которым это было сказано, не только ошеломило Грэма, но и привело в нормальное состояние. – Ты говоришь об этой небольшой площадке, которая так хорошо отражает солнечные лучи?
– Да. Мне показалось, что она отполирована. Послушай, может, стоит позвать Криса, этот булыжник надо занести внутрь звездолёта?
– Ты удивительно догадлив. Если тебя это не затруднит, сходи за ним.
– Зачем зря нагружать ноги, я уже пригласил всех, желающих увидеть эту находку.
– Макар, ты… – Грэм подбирал нужное слово.
– Да, я знаю, что молодец, спасибо, Грэм, за добрые слова. – Оба наблюдателя рассмеялись остроумной шутке, понимая, что Макар правильно сделал, пригласив весь экипаж.
Через пару минут, в обсерватории собрались все, образовав две живые очереди к объективам. Осматривая необычный астероид, каждый пытался дать определение тому объекту, который был вмурован в его каменную плоть.
Мнения, относительно природы и находки, разошлись, но ожесточённых споров они не вызвали. Всем было понятно, что только непосредственный осмотр плиты способен прояснить эту загадку и дать окончательный ответ, можно ли её считать подтверждением существования разумной цивилизации на Фаэтоне, впрочем, как и самой планеты.
Нельзя было забывать о том, что гипотеза образования пояса астероидов в результате гибели Фаэтона – была одной из многих, приводящие весьма убедительные доводы, что на данной орбите, по вине гравитационных ловушек Юпитера и Солнца, должны собираться все космические осколки Солнечной системы. Некоторые учёные сравнивали эту зону с «космическим пылесосом».
– Крис, как вы отнесётесь к тому, чтобы втащить его внутрь звездолёта, если это в принципе возможно? – Шон не мог оторваться от окуляра. – Моё твёрдое убеждение, что, с научной точки зрения, этот странный объект, просто необходимо, обследовать. Я так же знаком с гипотезой Чернова, и, честное слово, во многом разделяю её.
– Я уже думаю об этом. Камень, содержащий плиту, слишком велик для нашей шлюзовой камеры.
– Онри, а что если расстрелять его лазерной пушкой? – предложил Щербаков.
– Сергей, ты умница! Я, как Роден, отделю от него всё лишнее, чтобы открыть красоту находки в её первозданном виде.
Все перешли в пилотский зал. Онри с Сергеем заняли свои рабочие места, и экраны, окружающие их пульты, одновременно ожили. В непроглядном мраке космоса, не мигая, горели далёкие звёзды, и лишь астероиды, проплывающие мимо, вносили в неподвижную картину некоторое оживление.
Более крупные из них, уважительно обходили звездолёт, сопровождаемые его силовым полем. Менее крупные и мелкие, загораясь на считанные секунды в сиянии защитного поля, пропадали в кромешной тьме, за границей видимости видеокамер.
– Сергей, ты видишь его на своих экранах? Всё, спасибо, теперь он появился и у меня. Ничего не скажешь, солидная заготовка для будущего шедевра. Серёжа, думаю, мне без твоей помощи не обойтись.
– Я понял тебя, Онри. Я воспользуюсь тонкой настройкой одного из пультов, которые я вывел в обсерваторию, и прямо оттуда буду поворачивать астероид нужной стороной. Ну а дальше – дело техники. Подожди минуту, пока я займу место, – покинув своё кресло, он обратился к бортовому компьютеру. – Макар, сможешь синхронизировать нашу работу?
– Ноу, проблем, – прозвучал бодрый ответ.
– Хамишь, парниша, – отозвался Щербаков.
– Впервые вижу такого не воспитанного пацака, прямо настоящее «кю».
Общий хохот задержал уход Щербакова на минуту.
– Сергей, а эти перлы у него, откуда? – поинтересовалась Дженни.
– Из советской кинокомедии «Кин-дза-дза!». Там все на планете были пацаки, а «кю» – это самое худшее из ругательств.
Щербаков ещё раз извинился за себя и за «того парня», который всех рассмешил, и направился в обсерваторию. Спустя пару минут, началась поистине ювелирная работа. Не прошло и пяти минут, как от приличных размеров астероида осталось меньше половины.
– Ты, и в правду, как скульптор, отсекаешь всё лишнее от безликой глыбы, – тихо прошептала Туна, придвинув свой стул вплотную к креслу мужа. – Только сейчас я поняла, почему, не раздумывая, согласилась стать твоей женой.
– И почему, если не секрет? – так же тихо спросил Бенно.
– У тебя сильные и надёжные руки, если ты так легко дробишь каменные глыбы. С тобой я ничего не боюсь.
– Милая, ещё на Земле я обещал тебе полную безопасность.
– Не надо, не продолжай, – остановила его Туна. – Не надо громких слов и обещаний.
– Это не слова и, тем более, не пустые обещания, – с ноткой возмущения ответил Онри. – Я, без раздумий, отдам свою жизнь за твоё спокойствие. Плевал я на всех старух мойр с их гнилыми нитками. Я сам сплету свою судьбу!
– Прекрати, глупый, не гневи богов, – твёрдо и с испугом одновременно прошептала Туна.
– Что мне боги – я сам бог, ты же видишь, на что я способен? – горделиво ответил Бенно.
Ответа он не услышал. Туна резко встала и, утирая платком слёзы, убежала в свою каюту.
– Что это с ней? – поинтересовалась, сидевшая рядом с Онри, Дженни, которую, быстрый уход, точнее, бегство Туны, обеспокоили.
– Комар в глаз попал или съела чего, как говорит Щербаков. – Зло съязвил Бенно.
– Дурак, а не лечишься, – так же резко отпарировала девушка, мгновенно остудив божественно героя.
Дженни демонстративно покинула Онри, перенеся свой стул к пульту Криса, который задействовал свои экраны для наблюдения за работой друзей.
– Что у вас там случилось, – поинтересовался Шон, который, с самого начала, наблюдал за тем, что происходило возле пульта инженера лучевой защиты.
– Ничего интересного, – улыбаясь, но с заметным раздражением отозвалась Дженни. – Туне пылинка попала в глаз, а Онри твёрдо заверил, что гениального произведения искусства из этой глыбы не получиться, а вот, разнести её в клочья, он готов и, точно, сможет.
Под общий смех Онри, подавивший в себе обиду на глупое суеверие Туны, приступил к своим обязанностям разрушителя. Все последующие выстрелы мощным лазером были достаточно аккуратными, чтобы не задеть, интересующую всех, полированную плиту.
С каждым новым залпом, от глыбы отлетали всё более крупные фрагменты. Сергей так ловко управлял защитным полем, что казалось, будто-то он вращает эту махину невидимыми руками. Не прошло и получаса, как от прежде огромной глыбы остался камень, размерами сравнимыми с человеческим телом. Щербаков появился в зале, приняв дружные аплодисменты, как заслуженное одобрение.
