В комнате стало темно. Дождь равномерно шумел за окном. Джералд улыбался. Ханна медленно подошла к окну и прислонилась к нему, прижавшись к стеклу головой. Джералд держал дверь широко открытой, и Пип, не торопясь, вышел, затем Джералд закрыл дверь. Это было поражение, нанесенное человеку животным.
Наступило молчание. Наконец Ханна тихим голосом сказала себе:
— О Боже.
Джералд ждал, прислонившись к закрытой двери, чтобы дать Пипу время покинуть дом. Он все еще улыбался. Затем снова открыл дверь:
— Вы двое можете уходить. Убирайтесь.
Дэнис, стоявший совершенно неподвижно, внезапно вскрикнул, и секунду Мэриан казалось, что он ударил Джералда. Но вместо этого он выбежал из комнаты. Мэриан медленно двинулась вслед за ним. Она пыталась заставить себя заговорить с Ханной, коснуться ее, но не смогла, не смогла даже посмотреть на нее. Она видела только ухмыляющееся лицо Джералда. Когда она приблизилась к нему, он вскинул руку и крепко сжал ее кисть. Она застыла в его тисках как испуганный, наказанный ребенок.
— Отправляйся в свою комнату, девушка Мэриан, и оставайся там. Я хочу поговорить с тобой.
Он повернул се к двери. Последнее, что она увидела, были его зубы, большие, белые, с металлическим блеском. Затем она оказалась за дверью, закрывшейся на засов за ее спиной.
Свет, проникающий в дом, казался болезненным и холодным. Она бежала вдоль верхнего коридора, но не могла найти, куда ушел Дэнис. Занавески с кисточками хлестали ее по лицу. Добежав до верхней площадки, она остановилась и негромко позвала его. Никто не откликнулся, хотя за дверями ощущалось присутствие людей. Испытывая страх перед домом, она приблизилась к большому лестничному окну. Дождь просачивался сквозь раму и стекал на пол, образуя лужи. Она всмотрелась в сад, стегаемый дождем, и, потрясенная, увидела одинокую фигуру, неподвижно стоящую у одного из рыбных прудов. Приглядевшись, она узнала Дэниса. В его молниеносном перемещении из дома в сад и унылом стоянии под дождем было что-то сверхъестественное.
Мэриан сбежала по ступенькам и выскочила через черный ход на скользкую блестящую террасу. Дождь немного уменьшился и окружил ее холодным, благоуханным, пронизывающим облаком. Она побежала к Дэнису. Он стоял, глядя на черную дрожащую поверхность пруда. Волосы его слиплись длинными темными прядями, и вода капала с носа и подбородка.
— Дэнис, Дэнис, пойдем домой. Ты насквозь промокнешь. Пойдем со мной, пойдем домой.
Он позволил ей увести себя в дом, в гостиную. Дождевая вода выступила каплями на его плотном твидовом пиджаке, и пока Мэриан пыталась стряхнуть их, он молчаливо стоял, поглощенный своими мыслями, глядя через ее плечо. Она ушла за полотенцем, а когда вернулась, он лежал лицом вниз на кушетке. Какое-то время Мэриан смотрела на него, затем стала медленно вытирать свое лицо и волосы. Отделенный от нее своим горем, он казался почти безжизненным. Она села около него на пол.
Теперь все стало таким же, как прежде. Однако одновременно все и переменилось к худшему. Прожитое время, которое иногда казалось кошмаром, воспринималось теперь не столь мрачно. Оно стало воплощением чистоты и мира. В ее воображении завершился какой-то важный этап, она теперь свободна и готова уйти. Однако это оказался всего лишь поворот винта и переход на следующий виток спирали. Она не освободилась, а оказалась затянутой в водоворот еще глубже, чем тогда. Если Ханна выбрала страдание, значит, она выбрала его для них всех и они не в состоянии освободить себя.
Мэриан сжала руку Дэниса — холодную и вялую, как мертвая рыба. Он все еще лежал, уткнувшись лицом в подушки. Как мало она знала об этом человеке, с которым ощущала сейчас такую связь. Может, домогаясь его, завладев им, она причинила ему вред и он теперь питает к ней отвращение. Она вспомнила его возглас: «Мы не верны, не верны». Теперь же они, возвращенные на свои прежние места, не воспринимались уже неверными. И когда Мэриан смотрела на сгорбившиеся плечи Дэниса и пряди черных волос на его шее, она подумала: «Я не равна Ханне, так как я связана с ней через него. А он связан с ней через меня, и он, может, ненавидит меня за это». Тогда, у лососиной заводи, тень Ханны была между ними. Дэнис, должно быть, теперь вдвойне — из-за нее и Джералда — вправе думать о Ханне как о женщине, которой можно обладать. Над его болью, которая раньше была простой и чистой, теперь нависнет тень. Но над ними всеми нависла тень из-за того, что сделала Ханна, и раз Ханна утратила свою чистоту, она больше не сможет спасти их.
Это страшно, подумала она, что больше ни к кому нельзя обратиться, даже к Питеру. Больше не существует внешнего мира. Все сосредоточилось внутри, сфера замкнулась, и мы не можем выбраться. Пип ушел, он больше не станет ждать и наблюдать. Эффингэм удалился в мир обычной благоразумной жизни. Они с Дэнисом — потерпевшие крушение слуги. Мир людей для них заканчивается. Теперь они могут только ждать, когда придет Джералд, загонит их в хлев и превратит в свиней.
Мэриан обнаружила, что тихо плачет. Она подумала: «Я схожу с ума». Джералд приказал ей отправляться в свою комнату и ждать. Через Ханну Джералд заполучил их всех в свое распоряжение. Джералд вырастал в ее воображении: он становился черным человеком, громадным Мавром. И Мэриан с пророческим ужасом поняла свойство нового витка спирали. Она боялась и ненавидела Джералда; и в то же время что-то внутри нее совершенно ясно произнесло: «Будь что будет!»
Охваченная внезапным страхом, она опустилась на колени рядом с Дэнисом и стала его трясти.
— Пожалуйста, поговори со мной. Меня мучают ужасные мысли. Дэнис, что мы можем сделать? Что мы можем сделать для Ханны, для себя?
Он медленно перевернулся. Его лицо, на котором она ожидала увидеть страдание, оказалось удивительно спокойным и задумчивым. Он откинул голову назад, глядя широко открытыми глазами на потолок, и некоторое время молчал, затем сказал:
— Ах, если бы только она не сделала этого. Она изменила нас всех.
— Я знаю. — Каким же было облегчением просто разговаривать. — Дэнис, я так боюсь Джералда.
Дэнис пробормотал, все еще глядя на потолок:
— Он стал таким же, как он. Он стал им. Вот что произошло.
— Ты хочешь сказать?..
— Джералд стал теперь Питером. Он занял место Питера, он одержим им, он даже стал похож на него. Он больше не держит Питера в отдалении от нее. Теперь уже ничто не держит его на расстоянии.
— Значит, все стало как в начале, это начало…
— Только еще хуже. Питер, Джералд, они много узнали за семь лет. Это скорее духовные, а не физические обстоятельства.
