– Значит, у меня все еще впереди, – сказал Завитков, выслушав этот длиннейший мартиролог. – Успею и застрелиться, и повеситься, и заработать цирроз печени.
– Так чего же мы ждем! – воскликнул Вершков. – Не уроним славных традиций старшего поколения!
Все окрестные рестораны были уже переполнены под завязку. Столик им удалось найти только в каком-то полуподвале, расположенном на задворках рынка, вблизи от рыбных рядов, о чем постоянно напоминал весьма специфический запах.
Еще до того, как был сделан заказ, Вершков обратился к Косте с довольно странной просьбой:
– Ты вот что… Деньги свои спрячь подальше. Еще пригодятся. И не давай их мне ни под каким предлогом. Пусть даже я упаду на колени или приставлю нож к твоему горлу. Договорились?
– Договорились, – легкомысленно кивнул Костя.
– Клянешься?
– Клянусь! Под салютом всех вождей! – Костя небрежно вскинул руку, изображая пионерское приветствие.
Они заказали вдоволь выпивки, котлеты по-киевски, салат, ассорти из даров моря, где всего было вдоволь – и рыбы разных сортов, и мидий, и икры, – а сверх того еще и три порции креветок, которых Костя не пробовал уже лет десять, а Завитков вообще видел в первый раз.
– В наших краях только оленей много. И гнуса. А креветок нет, – говорил он. – Хоть научите, как их правильно есть.
Подлый Вершков стал втолковывать ему, что у креветок съедобно все, кроме хвоста, но тут уж Костя не выдержал и внес в этот вопрос ясность.
Водки хватало. Закуска оказалась вкусной. Цены – вполне приемлемыми. Официант – вежливым. Кажется, чего еще надо? Сиди себе, пей, ешь и радуйся! Но Костя прекрасно понимал, какая мина замедленного действия тикает рядом с ним.
Вершков между тем втолковывал Завиткову:
– Читал я твои творения. Писатель из тебя, прямо скажем, никакой. Чукчам это, может, и нравится, но для европейской части страны не годится.
– У нас нет чукчей, – перебил его Завитков. – Чукчи на Чукотке живут.
– Не важно… Для меня и Савлов – чукча. Творчество твое разбирать не будем. Боюсь аппетит испортить. Рассмотрим проблему шире. Представь, что этот стол – карта страны фантазий. Что мы на ней видим? Во-первых – империю Вершкова, – он рубящим жестом отделил по крайней мере две трети стола. – Это настолько бесспорно, что даже не подлежит обсуждению… А что кроме? Даже своему другу Бубенцову я не могу дать здесь места.
– Почему? – возмутился Завитков. – Я читал «Синдбад возвращается в Багдад». Очень даже неплохо!
– Мальчик, ты ничего не смыслишь в высоком искусстве, – махнул рукой Вершков, но тут же передумал и, словно подачку, положил на край стола ломоть хлеба. – Черт с вами, пусть на окраине страны фантазий существует крошечное государство-лимитроф, созданное Бубенцовым… Сюда же определяю и нашего общего знакомого Балахонова. Умеет он иногда что-нибудь забавное тискануть. Правда, все реже и реже…
– Но ведь по его последней повести поставили пьесу! – опять возмутился Завитков.
– Ну и что! Публика разбежалась после первого акта. Знаешь, что они кричали? Дескать, такие пьесы нужно показывать психам в дурдоме.
– А Гофман? – не сдавался Завитков.
– Это который Разумов? Поклонник здорового образа жизни… Ладно, пусть существует карликовое герцогство его имени. Пишет он скучно, зато обстоятельно. – К двум ломтям хлеба, изображавшим владения Бубенцова и Балахонова, он добавил еще и обломок спички, которым только что ковырял в зубах.
– Неужели мне здесь даже маленькой кочки не достанется? – На левом глазу Завиткова навернулась пьяная слеза.
– Кочки – ни в коем случае. Все литературные высоты уже захвачены другими. А вот ямку – пожалуйста… Даже четыре…
Вершков попытался вонзить в столешницу вилку, но та скользнула по прочному пластику, не оставляя даже царапин.
– Сам видишь, не получается, – после серии неудачных попыток злорадно заявил он. – Не суждено тебе оставить след на карте страны фантазий…
– А вот видел! – Завитков поднес к носу Вершкова увесистый кукиш, а потом, не меняя положения пальцев, так стукнул кулаком по столу, что последняя уцелевшая креветка подпрыгнула в воздух, а стеклянная посуда жалобно запела. – На такой карте я и не собираюсь следы оставлять! Картограф стебанутый! Меркатор доморощенный! Много на себя берешь! Издал единственную книжку в сто страничек, а мнишь себя гением! Император страны фантазий! Да я тебя сейчас…
Столь диаметрально разные литературные позиции не могли привести их сторонников ни к чему хорошему – это Костя понял сразу. Ему-то самому было хорошо – не существовал он еще ни на карте страны фантазий, ни в перспективных планах ТОРФа. А значит, и петушиться зря не имело смысла.
Конфликт между тем разгорался. Конечно, сравнительно молодой и хорошо упитанный Завитков легко уложил бы тщедушного Вершкова одним пальцем, но разве это могло служить аргументом в их споре? Короче, оба писателя рассорились до такой степени, что в горячке сожрали и выпили все припасы, находившиеся как в границах империи Вершкова, так и на сопредельных территориях.
И тогда перед собутыльниками встал один из основных вопросов бытия – «куда и где?».
Куда исчезла водка, которой еще совсем недавно было так много? Где изыскать средства, чтобы радость жизни, заключенная в сверкающих бутылках, снова вернулась на пиршественный стол?
Вершков, сразу утративший интерес к филологическим дискуссиям, вывернул карманы. Обнаруженных там денег могло хватить разве что на покупку самых дешевых сигарет. Хорошо хоть, что счет уже был оплачен.
– Гони деньги, – глядя в стол, негромко сказал Вершков.
– Какие деньги? – делано удивился Жмуркин, надеясь, что память Вершкова ослабла от обильных возлияний.
– Сам знаешь… Которые ты благодаря мне получил у Катьки.
– Не дам. Ты сам попросил меня их спрятать. И даже клятву взял, чтобы я берег их от тебя.
– Я пошутил, – голос Вершкова поднялся на целую октаву. Чувствовалось – еще чуть-чуть, и он сорвется.
– Не дам, – повторил Жмуркин и на всякий случай отодвинулся вместе с креслом подальше.
– Дай! – Пронзительно взвизгнув, Вершков рухнул на колени. – Христом-богом заклинаю! Ты человек или нет?
– Человек. Потому и не дам. Хватит на сегодня.
– Дракон ты, а не человек! Гад легавый! – Он схватил со стола тупой столовый нож, но Завитков безо всякого труда пресек эту вооруженную вылазку. – Все! – закрыв лицо руками, простонал Вершков. – Император страны фантазий низложен! Делайте теперь что хотите! Делите мое наследство! Рвите на части! Где место изгнания, предназначенное мне? Хочу тишины и покоя! Не нужен мне берег турецкий! И Африка мне не нужна! Только полюс! Только Северный полюс! Хочу к белым медведям! Лишь они одни могут оценить мою печаль!
