горения.
— Полная чушь, — безапелляционно заявила она. — Натуральная философия и вульгарная алхимия — это основы мира, они никак не зависят от Силы и работают всегда и везде. Не могу поверить, что ты сам этого не понимаешь. Почему тебе надо это объяснять?
Потому что я точно знаю, что это не так, дорогая. Например, в этом мире не станет работать даже примитивный транзисторный радиоприёмник, так почему бы не представить мир, где порох будет гореть с другой скоростью?
— В любом случае, Лен, огнестрел может подвести, а честная сталь никогда, — устало сказал я, не желая спорить об основах мира и прочих высоких материях. — Чем тебе поможет винтовка при встрече с хищным кустом?
Ленка осеклась, не став выкладывать очередной аргумент, и всерьёз задумалась. Она наверняка хотела сказать, что легко сокрушит этот куст Силой, но вовремя вспомнила, что Сила-то как раз может легко подвести. Во всяком случае, как Владеющие мы пока мало что из себя представляем, и на Силу нам особо полагаться не стоит.
— Какой-то резон в твоих словах есть, — наконец, признала она. — Хорошо, я возьму меч, но носить его не буду. То есть, постоянно носить не буду.
— Вот и договорились, — согласился я. Не стоит требовать от неё больше того, что она в данный момент готова уступить. Главное, что принципиальное согласие есть, а на месте уже и разберёмся, когда и как этот меч носить.
Нагрузились мы доверху, и я с тихой грустью вспомнил наших лошаков, оставленных в Нитике на попечение хозяина гостиницы. Как там они? Хорошо ли кушают? Соблюдают ли режим дня? Нам бы они сейчас здорово пригодились. Я представил себе лицо Генриха Менски, привези я с собой пару лошаков для посадки в дирижабль, и печально вздохнул. Наши преподы глубоко уверены, что если есть студенты, то лошаки ни к чему, поскольку разница между ними, в сущности, минимальна — и тех и тех можно прекрасно загрузить доверху. У военных, кстати, так же.
На улице нас уже ждал мой водитель Демид и здоровенный, как сарай, пикап, купленный как раз для таких случаев. А что делать? Лимузин для подобных поездок приспособлен плохо, а опять одалживать машину у интенданта рысей как-то неприлично.
В пикап влезло всё, но полупустым он определённо не выглядел, и я опять с неудовольствием подумал, что таскать всё это нам придётся на себе. Мечи, винтовки, запас патронов и гранат, пистолеты и ножи, полевые рационы на непредвиденный случай, запас сухого спирта, кое-какая посуда, двухместная палатка — пикап со всем этим вполне мог справиться, а вот дальше лошак бы не помешал.
— Давай, Демид, рули в Примшу, — сказал я, с комфортом устраиваясь на просторном сиденье. — Нам нужен гражданский порт, причал шесть-четыре.
Очередное путешествие началось. Какие приключения ждали нас впереди? Я очень надеялся, что никакие.
В Примше всё было по-прежнему — бронзовый Изяслав IV всё так же всматривался в бледно-голубое летнее небо, провожая взглядом улетающие дирижабли. У причала шесть-четыре уже толклись все три наших группы в полном составе с преподавателями боевой практики — они все вместе приехали на автобусе Академиума. Однако моё внимание привлекли вовсе не они, а совершенно неожиданная здесь Алина Тирина, которая стояла в стороне, заложив руки за спину и лениво наблюдая за возбуждённым кипением студентов. К ней мы и направились, приветливо помахав нашим.
— Здравствуй, Лина! — поздоровался я, а Ленка с ней без лишних слов расцеловалась. — Кого-то встречаешь? Или провожаешь?
— Лечу с вами, — улыбнулась она. — Я руководитель экспедиции.
— Звучит знакомо, — нахмурился я, как бы вспоминая. — Что-то такое вертится в голове. Ты ничего похожего не припоминаешь?
— Припоминаю, — она улыбнулась ещё шире.
— Ты из-за Анеты? Или наша мама попросила присмотреть? Или всё вместе?
— Ни то и ни то. Хотя я, конечно, за всеми присмотрю. Просто в таких экспедициях обязательно должен быть руководитель в ранге Старшего. Никто не рвался, ну а я вызвалась.
— То есть никто не хотел, а ты согласилась? — с подчёркнутым сомнением спросил я. — Отчего бы вдруг такое самопожертвование?
— То, что для одного обуза, для другого может быть возможностью, — объяснила Алина, насмешливо на меня глядя.
Отчего-то кажется мне, что Алина знает о той загадочной местности гораздо больше меня, и уж точно больше наших преподов.
— Возможность, говоришь? — в замешательстве переспросил я.
Было бы неплохо как следует обсудить с ней эту самую возможность, но я был уверен, что в ответ на прямой вопрос она только посмеётся. Вообще-то говоря, отвечала она всегда охотно, но для этого нужно было ясно понимать, о чём ты спрашиваешь, и задавать правильные вопросы. Да собственно говоря, все Высшие по этому же принципу и общались — если ты не в состоянии задать конкретный и ясный вопрос, значит, в ответе не нуждаешься.
— Ну ладно, будем надеяться, что возможность того стоит, — согласился я, решив всё-таки отложить этот разговор на будущее. — А почему мы здесь стоим? Мы кого-то или чего-то ждём?
Я поднял голову и посмотрел на пришвартованный к нашему причалу небольшой грузопассажирский дирижабль, разрисованный голубыми завитушками, и с крупной надписью «Sapientia[19]» на борту. Судя по названию, дирижабль принадлежал Академиуму, а голубые завитушки, вероятно, символизировали извилистое течение мысли.
[ 19 — Sapientia (лат.) — Мудрость.]
— Ждём мою старую подругу, — объяснила Алина. — Она знает те края и будет у нас проводником. Как только она подъедет, перезнакомимся и будем грузиться.
Ждать пришлось недолго — не прошло и пяти минут, как к нам подлетело слегка помятое такси, из которого с пыхтеньем вылезла Тамила Лапа, волоча за собой здоровенный рюкзак и чехол с чем-то длинным и подозрительно похожим на короткое копьё.
— Ба, да это же Лапа! — с энтузиазмом воскликнул я. — Сколь же радостно видеть вокруг лица друзей! И можно ли желать лучшего путешествия, чем путешествие в доброй компании?
Лапа подозрительно посмотрела на меня, явно ожидая какого-то подвоха, а Алина заразительно засмеялась.
— Не обращай внимания, Лапка! — сквозь смех проговорила она. — А ты, Кеннер, не замечаешь, что ты слишком предсказуем?
— Предсказуем? — озадаченно переспросил я.
— Когда ты перестаёшь понимать ситуацию, у тебя немного меняется стиль общения. Становишься таким, — она покрутила рукой в воздухе, — я бы даже сказала, слегка развязным.
