Ознакомительная версия.
Одиноким путешественником, старательно заметавшим следы, являлся генерал-полковник Николай Ильич Свиридов, уже лет десять-одиннадцать бессменно возглавлявший легендарное российское ГРУ. Вернее, возглавлявший это могущественное ведомство до вчерашнего вечера. Так, вот, получилось.
Уже почти пять часов Свиридов считался покойником. Мол, выехал с плановой ревизией на некий секретный армейский объект, расположенный на восточном берегу Ладожского озера. Выехал, и внезапно попал в полосу серых неудач…. Сперва у водителя неожиданно воспалился аппендицит. Захворавшего беднягу срочно отправили в госпиталь, а Николай Ильич, наплевав на строгие служебные инструкции, лично пересел за руль. Потом начался жуткий природный катаклизм: гроза, ливень, град, с Ладоги приполз плотный, совершенно непроницаемый туман. Две машины сопровождения, отстав, куда-то запропали…. Этим случайным стечением обстоятельств и воспользовалась гадкая «Народная Воля», организовав покушение на заслуженного генерал-полковника. Меткий выстрел из гранатомёта-огнемёта, обгоревший остов служебного автомобиля, обугленный мужской труп…
На самом деле машина горела отдельно, а труп неизвестного пожилого бомжа – отдельно. На человеческую головешку Свиридов потом вволю поплевал и посморкался (дабы у ведомственных экспертов было вдоволь дельного материала для проведения ДНК-анализа), после чего останки автомобиля и бомжа трансформировали в единое целое.
Кто – трансформировал-соединил? Подчинённые, конечно, которые находились в двух – якобы – отставших машинах сопровождения. Рябят, ясен пень, потом пришлось «зачистить». Мол, возле сгоревшей машины руководителя ГРУ коварные «народовольцы» устроили засаду…
После этого начался следующий этап «эвакуации». Свиридов должен был на катере пересечь Ладогу и доплыть до заброшенной частной усадьбы (её хозяин уже несколько лет постоянно проживал в США), где генерал-полковника поджидал опытный пластический хирург.
– Меня, ребятки, голыми руками не взять, – пристально вглядываясь в таинственную озёрную даль, довольно хмыкнул Николай Ильич. – Уже и паспорта – на разные имена-фамилии – готовы. Причём, с фотографиями моей «будущей» физиономии. Компьютерный «фото-шоп» – великое дело. Интересуетесь, мол, какие паспорта? Самые настоящие. Итальянский, шведский, колумбийский, чилийский, ну, и так далее. Впечатляет? То-то же, молокососы. После пластической операции недельки две отлежусь, потом прирежу доверчивого доктора, соберу рюкзачок и двину…. Куда и как? Конечно, в Финляндию, напрямки, пешочком. Сейчас граница охраняется из рук вон плохо. Перемахнуть – с моим-то опытом – не вопрос. Дальше буду путешествовать уже по надёжному шведскому паспорту…. Конечный пункт маршрута? Пока не знаю. Извините покорно. Заманчивых и перспективных вариантов – бесчисленное количество. Как, впрочем, и финансово-материальных активов…. Эти чудики из «Народной Воли» разместили в Интернете информацию, что, мол, у меня на зарубежных счетах лежит порядка десяти миллионов долларов. Бред наивный и законченный. Стал бы я мараться ради такой мелочи. Раз в двадцать пять денег больше. Не говоря уже про всякую элитную недвижимость, ювелирные изделия и антиквариат…. Это бестолковый и наивный Генеральный прокурор держал основные активы в России. А я-то, калач тёртый, сразу смекнул – что к чему. Мол, добром эта воровская вакханалия не закончится. Давно уже настроился на иммиграцию…. Семья? Пошли они все, куда подальше. Дети – законченные и наглые раздолбаи. То бишь, бесстыжие прожигатели жизни. А жена – старая и жадная стерва, надоевшая до тошноты…. Нет, пришла пора – пожить в собственное удовольствие. Причём, на полную катушку, ни в чём себе не отказывая…
Примерно через пять часов, из которых сорок минут ушло на манёвры в извилистых и длинных шхерах, катер послушно замер возле длинного деревянного причала. Чуть дальше – из-за молодого ельника – выглядывала красная черепичная крыша солидного трёхэтажного особняка.
Навстречу Свиридову вышел высокий, коротко-стриженный мужчина лет пятидесяти пяти от роду.
– Привет, генерал! – изобразив на лице радость, поздоровался мужчина. – Ты точен, как и всегда.
– Стараюсь, – устало улыбнулся Николай Ильич. – Здравствуй, Никитич. Когда мы сможем начать?
– Торопишься?
– Не то, чтобы. Просто нахожусь в рабочем тонусе. Не хотелось бы, честно говоря, делать остановку. Боюсь расслабиться…
– Как скажешь, – понимающе хмыкнул доктор. – Я могу всё подготовить часа за полтора. Устроит?
– Вполне, – подтвердил Свиридов. – Как раз успею принять контрастный душ и слегка перекусить. Что мне, в преддверии операции, можно вкушать? Чего категорически нельзя?
– Главное – не переедай. Обойдись яичницей из трёх яиц. Ну, и пару бутербродов с колбаской можешь присовокупить.
– А, что с алкоголем?
– Грамм двести коньячка, не больше.
В назначенное время Николай Ильич, облачённый в чистую полосатую пижаму, вошёл в просторную комнату, переоборудованную под операционную.
– Ложись, генерал, – сверкая белоснежным халатом, предложил Никитич. – Как тебе тут?
– Белое всё. Чистотой пахнет, – одобрил Свиридов, а устроившись на койке, забеспокоился: – Огонёк зелёненький горит…. Это же, как я понимаю, видеокамера? Зачем?
– Так надо, – отрезал доктор. – Закрывай, Ильич, глаза. Сейчас я тебе руки, для пущей предосторожности, прихвачу кожаными ремнями к скобам, а на мужественную физиономию – временно – напялю специальную маску. Как, кстати, ты наркоз переносишь?
– Нормально, вроде. Только – в последний раз – это давно было. Примерно лет двенадцать тому назад.
Генерал-полковник закрыл глаза, а про себя подумал: – «Какие-то у Никитича странные глаза – строгие и грустные одновременно. А ещё он мне разрешил – перед наркозом – коньячка дерябнуть. Неправильно это. Непорядок и откровенное разгильдяйство…».
Ещё через секунду в горло Свиридова, безжалостно разрезая кадык, вошло-вонзилось лезвие острейшего хирургического скальпеля…
– Ну, как? – не поднимая глаз, спросила Ирина. – Есть новости?
– Нет, родная, – кладя на стол мобильный телефон, признался Хрусталёв. – Любляна подтвердила факт смерти Александра Аматова. Официальная версия прежняя – самоубийство. А Лёха и Алина до сих пор не объявились. Впрочем, ничего неизвестно и об их аресте. Наверное, где-нибудь спрятались.
– Зачем?
– Не знаю, любимая. Скорее всего, чисто на всякий случай. Сама же учила, что перестраховываться не зазорно. Мол, почувствовали реальную опасность – и тут же затаились…
– Почему они третьи сутки не выходят на связь?
Ознакомительная версия.
