Звук машины стих, но монстр чего-то ждал.
"Галлюцинации недолговечны, — вспомнил Рис. — Ну и зачем тогда это нужно?"
Звук мотора снова загремел в ушах. Хлопнула дверца, и коп бегом стал подниматься по лестнице.
"Ничего не делай! — напрягся Рис, пытаясь прервать связь с телом. — Что бы ТЫ ни задумал — НИЧЕГО НЕ ДЕЛАЙ!"
Монстр снова перехватил контроль и послал очередной приказ.
Человек добежал до площадки, остановился, постоял немного. Потом ему показалось, что он позвонил, ему открыла подруга и сказала, что Кристина убежала куда-то. Тогда он так же бегом спустился вниз, и машина уехала.
Рис знал, что теперь это надолго. Он сопротивлялся из последних сил, но в распоряжении монстра уже были две схемы выманивания людей.
В дверь квартиры позвонил дежуривший на лестнице инспектор. Кристина придирчиво рассмотрела его в глазок, задала через дверь несколько вопросов и только потом впустила его в квартиру. Инспектор казался встревоженным.
— Что случилось? — спросила испуганная женщина.
— Не волнуйтесь, — проговорил Бакстер, — просто я подумал, что стоит вызвать подкрепление, а рацию я не захватил из участка. Еще пара полицейских нам ведь не помешают? Я думаю, хорошо, чтобы кто-то наблюдал за окнами и был на крыше. Так будет надежнее. Разрешите, я позвоню.
— Позвоните, конечно, — сказала Кристина, а из комнаты показалась вторая женщина, настороженно разглядывая инспектора.
Бакстер набрал номер.
— Да? — донеслось из трубки.
— Рон, это ты? Это Бакстер. Мне нужны еще двое.
— Какого черта. Чем ты там занимаешься! — взорвалась трубка. — У меня и так людей в обрез, а ты шляешься неизвестно где…
— Рон, я говорил тебе, и вообще, кто чей начальник? Немедленно присылай мне подкрепление.
— А откуда мне их снять? У меня два убийства сегодня!!! Я не возьму на себя такую ответственность.
— Если здесь через полчаса не будет подкрепления, у тебя будет еще одно убийство.
— На вас что, напали? — резко сменила тон трубка.
— Нет еще. Но нападут, не сомневайся.
— Ну, как знаешь, — взорвалась трубка. — Но я отвечать не хочу. Короче, без письменного распоряжения я людей с убийства не сниму.
На линии раздались короткие гудки, и Бакстер тихо выругался. Впрочем, он тут же извинился.
— Дайте, пожалуйста, мне лист бумаги и ручку, — попросил полицейский.
На листе он написал: "Я, старший инспектор отдела по расследованию убийств, Рэм Бакстер, приказываю отправить мне подкрепление из двух человек. Сложность ситуации мне известна, и всю ответственность я беру на себя".
— Извините, — недоверчиво проговорила Кристина, — но в удостоверении, которое вы показывали сегодня утром, значилось — инспектор. Вас уже повысили?
— Как раз сегодня, — гордо сказал Гаденбарай и достал из кармана портмоне. На новенькой карточке действительно стояло — старший инспектор.
— Я вас очень попрошу съездить в управление и отвезти эту бумагу. За счет полиции, разумеется, — обратился он ко второй женщине. — Вы сами понимаете — это срочно.
— А как же она, — спросила женщина, указывая на Кристину. — Я обещала никуда не отходить от нее.
— Я сам посижу с ней, — убедительно сказал полицейский и достал из кобуры свой "Магнум-38". — Против этой штуки никто не попрет.
— Поезжай. — Кристина обняла подругу. — Только быстрее, — добавила она на ухо.
— Ну ладно, я туда и сразу назад.
Дверь квартиры захлопнулась, и по лестнице застучали каблучки.
Не прошло и нескольких минут, как в прихожей снова раздался звонок.
В глазок двери Кристина увидела ушедшую подругу. Сердце девушки сжалось от предчувствия беды.
— Что случилось? — спросила она через дверь.
— Они уже приехали, — ответила та равнодушным голосом.
Кристина повернулась к Бакстеру, а тот, направив пистолет на дверь, кивнул. Легкий щелчок замка поставил точку в игре призраков. Полицейский растворился в воздухе, а на пороге двери стоял монстр, которого недавно звали Сим.
— Я пришел. Ты не рада? — прохрипел он и сделал шаг в комнату.
Человеческому существу не дано понять всей силы наслаждения. Для постижения Высших пределов требуется высший разум. Соберите миллион физически здоровых людей и одновременно вколите им повышенную дозу героина. Если бы можно было объединить все их переживания, слить воедино и направить этот поток наслаждения в один мозг, который бы мог это выдержать, тогда этот единственный смог бы понять полноту ощущений Треугольника.
Он купался в необузданных волнах страха, поступающего от Риса. Дрожал, менял цвет от темно-оранжевого почти до желтого. Казалось, еще немного, и он взорвется от обилия чувств. Но он был "высшим" и мог перенести этот шквал эмоций без вреда для себя.
Лежащая на полу квартиры женщина постепенно приходила в себя. Она потеряла сознание почти сразу и не видела, как чудовище аккуратно закрыло дверь и задернуло шторы на окнах.
Еще не открывая глаз, Кристина вспомнила все и удивилась, что до сих пор жива.
"Может быть, кто-то спугнул убийцу? Или вернулся настоящий Бакстер?" она приоткрыла глаза и резко сжала их снова. В десяти футах от нее стояло то, что недавно называлось Симом. Это существо внимательно рассматривало ее, но в глазах монстра она увидела животный ужас. Ужас за нее.
"Значит, Сим еще жив, а следовательно, не все потеряно", — подумала она и, взяв себя в руки, снова открыла глаза.
"Лучше бы ты их не открывала", — решил Рис, чувствуя, как более сильная волна ужаса накрывает его, лишая возможности думать и стесняя дыхание. Он изо всех сил дернулся к двери. Рывка не получилось, а дыхание стало нормальным. Снова он не мог контролировать тело.
"Закрой глаза!" — мысленно умолял он Кристину.
"Закрой глаза!" — убеждал он себя.
Монстр хладнокровно поднял девушку с пола за волосы и прижал к стене. Его длинные руки перехватили тонкие запястья Кристины, сжали вместе и подняли вверх. Она почти висела, доставая до пола только кончиками пальцев на ногах.
Совершенное зрение чудовища показало Рису "крупным планом" расширенные от ужаса глаза его любимой. Легкий укол когтя в нервный центр, и девушка лишилась на некоторое время возможности говорить.
Ужас Риса достиг небывалой силы. Он силился понять — что ждет Кристину. Каким пыткам собирался подвергнуть ее монстр, чтобы выжать из него новый всплеск мучительного страха. Ведь пытка должна быть ориентирована на его восприятие. Ему, а не ей собирались делать больно.
