Ознакомительная версия.
Останавливаются и смотрят друг на друга.
Целуются.
Маленькая девочка, ковыряющая песок у скамейки, смотрит на них разинув рот.
* * *
Ревет сирена.
Колонна несется по улице – впереди квадратный желтый автомобиль с мигалкой. За ним – два крытых грузовика с гвардейцами.
В кузове грузовика Мак и Гай сидят рядом на скамейке. Тряска ужасная. Все напряжены и сосредоточены перед заданием.
* * *
Вслед за желтым автомобилем грузовик круто сворачивает во двор. Желтый автомобиль останавливается посреди двора, из крыши выдвигаются телескопические антенны. Слышны голоса командиров других секций: «Выходи!»
Гвардейцы вместе с Маком вскакивают.
ГАЙ. Первой секции остаться на месте!
Гвардейцы снова садятся. Снаружи слышны голоса: «На тройки разберись! Вторая секция, вперед! Третья секция, за мной!»
Бледные прохожие жмутся к стенам.
ВЗВОЛНОВАННЫЙ ГОЛОС ОБЫВАТЕЛЯ. Господа! Это Боевая Гвардия!
Из окон высовываются головы. Все в восторге.
ГОЛОСА. Боевая Гвардия! Да здравствует Боевая Гвардия!
Люди радуются гвардейцам, как лучшим друзьям.
СТАРУШКА БОЖИЙ ОДУВАНЧИК, НА БАЛКОНЕ. Ура! Ура!
Гвардейцы радостно переглядываются. Сосед Максима, тощий парнишка-гвардеец, улыбается, подмигивает. Бойцы других секций исчезают, у двери каждого подъезда замирает капрал.
Хлопает дверь кабины. Появляется ротмистр Чачу.
ЧАЧУ. Первая секция, выходи, стройся!
Максим прыжком перемахивает через борт. Ротмистр оглядывает строй, его взгляд на секунду задерживается на лице Максима.
ЧАЧУ. За мной.
Ротмистр бегом ведет секцию под темную арку мимо железных баков с гниющими отбросами, во двор, узкий и мрачный, потом в другую арку, в другой такой же двор. Грохочут сапоги. Ротмистр останавливается перед облупленной дверью под тусклой лампочкой.
ЧАЧУ. Внимание! Первая тройка и кандидат Сим – со мной. Остальные – здесь. Никого не выпускать, брать живым. Первая тройка и кандидат Сим, за мной!
Гай быстро смотрит на Максима, но тот уже спешит вслед за ротмистром внутрь подъезда.
За дверью крутая каменная лестница с липкими железными перилами, узкая и грязная, озаренная каким-то нездоровым гнойным светом. Максим бежит вслед за ротмистром.
Парень и девушка, обнявшись, прижались в темном углу, лица у них испуганно-радостные. Одежды на девушке совсем немного.
ЧАЧУ (на бегу). Прочь, вниз!
Безобразная коричневая дверь с облезшей масляной краской, исцарапанная жестяная дощечка со стилизованным изображением зуба. За дверью кто-то протяжно кричит.
ЧАЧУ. Замок!
Максим не понимает. Молодой гвардеец отталкивает его, приставляет дуло автомата к двери под ручкой и дает очередь. Сыплются искры, летят куски дерева, и сейчас же, словно в ответ, за дверью глухо, сквозь протяжный крик, хлопают выстрелы, снова с треском летят щепки, пули с визгом проносятся у Максима над головой.
Ротмистр распахивает дверь, там темно, желтые вспышки выстрелов озаряют клубы дыма.
ЧАЧУ. За мной!
Коридор, пороховой дым. Максим выбрасывает руку влево, ловит ствол, рвет оружие на себя и вверх. Тихо, но очень отчетливо хрустят чьи-то вывернутые суставы, кто-то хрипит, падает большое мягкое тело.
ЧАЧУ. Не стрелять! Брать живьем!
Максим бросает автомат и врывается в большую освещенную комнату. Очень много картин и книг. На полу корчится мужчина – сухой, жилистый, одна рука у него искусственная. Он то кричит, то стонет сквозь зубы. В кресле, откинув голову, лежит в обмороке женщина – молодая, миловидная, белая до прозрачности. Ротмистр озирается, засовывая пистолет в кобуру. Сильно толкнув Максима, в комнату вваливаются гвардейцы, волокут грузное тело того, кто стрелял в прихожей. Молодой гвардеец, мокрый и взволнованный, протягивает Максиму брошенный автомат.
ЧАЧУ. А где еще один?
В этот момент падает синяя портьера, с подоконника тяжело соскакивает длинный худой человек в белом запятнанном халате. Он, как слепой, идет на ротмистра, медленно поднимая два огромных пистолета на уровень стеклянных от боли глаз.
Ротмистр успевает только судорожно разинуть рот…
Максим прыгает. Человек с пистолетами успевает все-таки один раз нажать на спусковые крючки. Пули проносятся в нескольких миллиметрах от лица Максима; он хватает стрелявшего за руки, пистолеты падают. Человек опускается на колени и, когда Максим отпускает его, валится ничком.
ЧАЧУ. Ну-ну-ну… (В переговорное устройство.) Гаал, когда закончишь у себя, поднимись ко мне. (Легонько тычет лежащего сапогом в бок.) Хлипкая дрянь, мусор… Обыскать! И положите их всех в ряд. Тут же, на полу. И бабу тоже, а то расселась в единственном кресле!
Арестованные лежат рядком на полу – без сознания. Все четверо. Толстяк; человек в белом халате; однорукий с искусственной рукой и женщина.
Ротмистр усаживается в кресле, закуривает, жестом подзывает Максима.
ЧАЧУ. Почему бросил автомат?
МАКСИМ. Вы приказали не стрелять.
ЧАЧУ. Господин ротмистр.
МАКСИМ. Так точно. Вы приказали не стрелять, господин ротмистр.
ЧАЧУ. Значит, если бы я приказал не разговаривать, ты бы откусил себе язык?
Максим молчит.
ЧАЧУ. Кто отец?
МАКСИМ. Врач, господин ротмистр.
ЧАЧУ. Жив?
МАКСИМ. Так точно, господин ротмистр.
Ротмистр внимательно смотрит на Максима.
ЧАЧУ. Где он?
Максим понимает, что проговорился.
МАКСИМ. Не знаю, господин ротмистр. Точнее, не помню.
ЧАЧУ. Однако то, что он врач, ты помнишь… А что ты еще помнишь?
МАКСИМ. Не знаю, господин ротмистр. Помню многое, но капрал Гаал полагает, что это ложная память.
В коридоре слышатся торопливые шаги, в комнату входит Гай. Первым делом находит глазами Максима, облегченно вздыхает и останавливается перед ротмистром.
ГАЙ. Разрешите доложить, операция проходит успешно, жильцы оказывают активную помощь, как всегда…
Ротмистр мельком смотрит в окно. Из соседнего подъезда гвардейцы волоком вытаскивают молодого оборванца, обывателя в банном халате и человека в хорошем костюме, ухоженного, но встрепанного и почти без чувств.
ЧАЧУ. Хорошо. (Задергивает штору, кивает Гаю на людей на полу.) Займись этими полутрупами, капрал. Наручников хватит?
Гай смотрит на арестованных.
Ознакомительная версия.
