— Сам посмотри.
— Ага, точно! Вижу кратер в Аризоне. Ещё один в Неваде. Вот и на Аляске дырка.
— Ты поищи остров Диего — Гарсия в Индийском океане.
— Так его больше нет, Михал Палыч!
— Вот тебе и наш ответ.
— Никакой это не ответ. Ядерная война прошла, а ядерной зимы нет. Зон сплошных пожаров нет. Никаких радиоактивных осадков или землетрясений. Как это может быть при ядреном конфликте?
— Потому что нынешние ракетоносители с ядерными боеголовками просто макеты, а не грозные ракеты.
— Что ты городишь, Михал Палыч! Я был два раза на стажировке в сборочном корпусе, каждую гайку прощупал. Да нас на натурные испытания всем курсом возили.
— Согласен, это действующие макеты, но для современной войны они непригодны.
— Так чем же мы теперь будем воевать? Палками?
— Слышь, Васильчиков, кто из нас закончил Курчатовскую академию космических войск? Я просто солдафон с четырёхлетним училищем, а ты еще и в адъюнктуре заочно учишься. Я на той неделе ложусь в госпиталь на предмет исследования здоровья для дальнейшего прохождения службы в вооруженных силах. На дембель я ухожу, ты понял! И скоро мне всё, кроме моей пасеки, будет до лампочки.
— Нет, Михал Палыч, ты скажи, как можно нанести такие поражения объектам на земле без сотрясения атмосферы, акватории и земной коры? Без радиоактивного заражения местности?
— Школяр, ты слышал о поражающих элементах на основе плазменного смерча из позитронов?
— Ну, проходили что–то вроде того. Столкновение объекта, состоящего из вещества, с объектом из антивещества приводит к аннигиляции входящих в их состав частиц и античастиц. Согласен, сейсмического воздействия не может быть за столь короткий срок аннигиляции. А почему же нет повышения радиоактивного фона?
— Ну и дурной же ты, пацан! Совсем как я в твои годы. Ты забрасываешь снаряд на антигравитонном двигателе за пять тыщ километров практически мгновенно. Аннигиляция медленных электронов и позитронов ведет к образованию гамма–квантов, а аннигиляция медленных нуклонов и антинуклонов — к образованию нескольких пи–мезонов. В результате последующих распадов мезонов образуется жесткое гамма–излучение с энергией гамма–квантов более тысячи мегаэлектронвольт. Но в рассеянном виде это краткосрочное излучение не оказывает никакого воздействия на живую природу по всей планете.
Уши Васильчикова покраснели. Он считал себя самым продвинутым на своём ИП. Спасло его только то, что в дверь позвонили. На пороге стоял в майке и трусах красномордый добродушный «пром», гражданский представитель одного из предприятий военной промышленности. Они на военных объектах находились на особом положении, получали бешеные деньги и позволяли себе некоторые вольности.
«Пром» протянул литровую банку:
— Ребятки, плесните спиртяшки для поправки здоровья. А то мне сегодня ночью на самую верхотуру вышки ещё забираться. Там новую антенну монтируем.
Майор Хохлов был суров с виду из–за остеохондроза, который напоминал о себе при резких движениях, когда приходилось оборачиваться.
— Я ж тебе вчера давал банку.
— Сколько в той банке, эх!
— Три литра, между прочим.
— Ну не жмись, майор, дай хоть литр.
— Нету ни грамму. Завтра привезут — завтра приходи.
— А это что на столике у стенки? — показал «пром» на стакан с мутноватой жидкостью в нише стены.
— Это мы остатками спирта сверхвысокочастотные разъёмы протирали.
— Дай хлебнуть.
— Там слой серебра на дне с палец и ватка.
— Попы в церкви из серебра святую воду творят!
«Пром» выцедил стакан с остатками серебра и старательно обсосал ватку на закуску.
— Спасибо, пацаны, подлечили! Если по части краски для ремонта квартиры — обращайтесь. Скоро вышку снова красить будем.
— Ладно уж, иди с миром! — вежливо подтолкнул его к двери майор.
— Дык у нас и так: миру — мир.
— Ну, теперь уже надолго.
— Политики замирились с пиндосами и гейропейцами?
— Ага, и так здорово, что долго ещё не раздружимся.
Старший лейтенант открыто смеялся с придурковатого алкаша, строя рожицы, как в школе.
— Зря дурака валяешь, Васильчиков, скоро водитель водовозки пойдёт в столовку, а твоё пассажирское место займёт смелый ловкач. И останешься ты ночевать на объекте.
— Да я любого хама вытряхну из кабины и в пыли вываляю.
— Даже старшего прапорщика Макокомова? Он чемпион полигона по вольной борьбе в тяжелом весе, между прочим. И намеревался сегодня вечером съездить в городок на вечер «Кому за тридцать».
Конец.
