Охранники невольно попятились.
Придерживая рвущееся вниз тяжёлое произведение искусства, Алексей поспешно шагнул назад за дверь. В коридоре послышался торопливый топот.
«Надеюсь, джинны бы мной гордились. Всё-таки целых полметра, не посрамил, — с некоторым сожалением водрузил железяку на место. — А эти тоже молодцы, нашли себе тут Эммануэль! М-да, вот тебе и подарок. Прямо рабовладение какое-то. Эх, как дело-то нехорошо обернулось… Чёрт, что делать, что делать?» — озадаченно повернулся.
Девушки на месте не оказалось.
— Мунира! Ты где? — испуганно подскочил к бассейну.
— Я здесь, — послышалось от кровати.
Алексей смущёно пригладил волосы и повернулся. Дело явно начало принимать пикантный оборот.
— Разве я тебе не нравлюсь? — белизна обнажённого тела разогнала полумрак.
— Ну не то чтобы не нравишься, — растерялся Алексей.
— Или господин больше любит мальчиков? — длинные ресницы обиженно взмахнули.
— Угу. Слоних и верблюдиц! — мрачно буркнул Алексей. «И вот так всё время. Пристаёшь — нахал. Не пристаёшь — голубой. Что за жизнь такая!»
— Слоних? — потрясённо отшатнулась.
— Да шучу, я шучу. Просто очень давно не был с женщиной, — смущённо взялся за полотенце. — Отвернись!
Мунира улыбнулась и подчёркнуто медленно повернулась на бок.
Не в силах отвести взгляд, Алексей непроизвольно сглотнул. В голове зашумело…
Утром сонный гость вяло ковырялся в тарелке. Позавтракав с отменным аппетитом, шах не выдержал и поинтересовался:
— Ну как подарок? Хороша?
— Спасибо. Очень, — улыбнулся Алексей. — Просто огонь.
После бессонной ночи еда не лезла. Обессиленные, обнявшись, заснули только под утро.
— Рад, что тебе понравилось, — хитро прищурился Рауф. — Фахим знает толк в женщинах!
— А кто это?
— Да евнух, — небрежно отмахнулся шах. — Кстати, когда он прознал о твоём колдовстве, вспомнил, что где-то слышал краем уха, что в Аль-Искандарии тоже живёт один такой великий кудесник. Всех страждущих лечит иголками. Может речь про тебя, или кого-нибудь из ваших?
— А имя того кудесника случайно не Ли? — Алексей медленно отодвинул тарелку. Сердце учащённо заколотилось.
— То мне неведомо, — шах потянулся за щербетом.
— Мне нужно в Аль-Искандарию, — решительно заявил Алексей.
— Как? Разве ты ещё не погостишь? — растеряно замер Рауф.
Камиль умоляюще поглядел на гостя.
— Скажу честно, ещё нигде мне не было так хорошо, но появилось давнее дело, — вздохнул Алексей. — Да и загостился я уже, пора бы и честь знать.
— Что ж, не скрою, хотелось бы, чтобы ты побыл подольше, — Рауф задумчиво опустил взгляд. — Однако слово гостя — закон, — строго поглядел на сына. — Так тебе помочь с караваном, — повернулся к гостю, — или опять, — неопределённо пошевелил пальцами, — исчезнешь как в том урочище?
— Лучше бы караван, — улыбнулся Алексей. — По правде сказать, исчезать слишком для меня накладно.
— Да будет так, — вздохнул шах. — Я поговорю с Фарисом.
— Но ведь ты ещё появишься? — с надеждой глянул Камиль. — Хоть когда-нибудь?
— Кто знает. Если бы всё зависело только от нас. Приеду, как только смогу, — пообещал Алексей. — Не грусти. Вообще я очень ненадёжный гость. Как появился, так в любой миг могу и исчезнуть. Как наваждение.
— Прямо как там?
— Как там…
К закату Фарис сообщил, что большой караван уходит послезавтра с рассветом.
— Хозяин надёжный, опытный. Мой старый друг. Так мне договариваться?
— Да-да, конечно! А он знает кто я?
— Зачем? — тонко улыбнулся Фарис. — Юсуф не из местных. Для него ты будешь просто один мой хороший друг и всё. Меньше знаешь — дольше спишь, так?
— Так…
В смятённых чувствах Алексей направился к себе. Предстоял непростой разговор о скором отъезде.
Обшарив пустые комнаты, выглянул на террасу. Оперевшись на перила, Мунира задумчиво разглядывала закат.
— Нравится?
— Очень красиво, — радостно повернулась. — Всё никак не могу привыкнуть. Кругом бесконечные мёртвые пески, а здесь такая красота!
— Да, красиво, — согласился Алексей. — Одни закаты чего стоят.
Облокотился на перила, задумчиво глядя на ночной город.
— Что-то случилось? — встревожено глянула Мунира.
— Можно сказать и так. Уезжаю в Аль-Искандарию. Через день.
Девушка вздрогнула.
— Со мной поедешь? — пытливо взглянул Алексей.
— Как скажет господин, — скромно потупилась.
— Ты опять?
— Я твой подарок! — обидчиво взмахнули ресницы.
— Хорошо. Тогда я просто хочу знать, хочет подарок ехать, или нет! И только давай начистоту, без всех этих да господин, нет господин! Просто скажи, да или нет!
— Не сердись, — мягкая ладонь примирительно погладила по плечу. — Просто ещё никто никогда не спрашивал, чего я хочу.
— А я спрашиваю, — остыл Алексей. — Я же вижу, тебе здесь нравится. Пойми, для меня ты не безвольная кукла, а живой человек.
Бросив испытующий взгляд, Мунира потупилась. Задумчиво поковыряв трещинку в мраморе, наконец решилась.
— Да нравится. И ты мне нравишься. Только вот боюсь, я принесу тебе беду.
— Это как? — недоумённо вскинулся Алексей.
— Здесь нет ромеев, — девушка широко повела рукой. — А там есть. И клянусь, я убью первого же встречного легионера! — раскрасневшись, судорожно вцепилась в перила. — Гады!
— Да-а-а, — Алексей тяжело вздохнул. — Месть значит. Тогда тебе и вправду лучше не ехать.
— Обиделся? — прильнула всем телом словно кошка.
— На что? На правду? — недоумённо взглянул Алексей. — С ума сошла? Было бы хуже, если соврала. Сказать честно, я и сам не хотел тебя с собой брать.
— У тебя ревнивая возлюбленная? — тело чуть напряглось.
— Нет никакой возлюбленной, — усмехнулся Алексей. — Вот все вы одинаковые во все времена. Как будто других причин нет! Просто я еду в полную неизвестность вот и всё.
— Тогда зачем ехать?
— Надо. Есть одно старое дело. Важное.
— Значит скоро вернёшься?
— Ха, скоро, — усмехнулся Алексей. — Скоро тоже бывает разным.
— Шесть лун?
— Эх, если бы всё было так просто. Вот помню вроде бы только что разговаривал с достопочтенным Халибом, и раз, на тебе! Через пару-тройку дней уже с его правнуком. И как тебе такое скоро?
— Всего через пару дней? — Мунира поражённо отшатнулась.
— Вот именно, — Алексей грустно улыбнулся. — Потому-то и не беру. Как видишь, я очень ненадёжный господин…
Рано утром до изнуряющей жары отправился на рынок. Быстро свернул на знакомую кривую улочку, минут десять торопливого шага, и вот оно — огромное людское море.
